Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Мизори закончила облачаться. Натянула перчатки. Пристегнула наплечники. Несколько сложенных наугад рун показали, что всё работает нормально. Щит тоже кастовался без труда. После проверки он был обнулён. Всё работало – даже руны в быстром доступе. Несколько были закреплены на бёдрах – снятие боли, шаровые молнии, полёт – всё то, для чего может понадобиться голос или движения рук теперь могли активироваться простым прикосновением.
Покрутилась перед зеркалом. Прошлась по комнате. Несколько раз присела...
Мизори тщетно пыталась понять одну вещь. Весь её опыт говорил о необычности брони, но она в толк
Мизори несколько раз подпрыгнула. Взглянула на остроухую пленницу прося подсказки, но та лишь непонимающе пожала плечиками. Мерль сейчас пребывала в вопросительном состоянии, для неё не существовало вопросов кроме как понравится-непонравится. Королеве ничего не оставалось, как закрыть лицо руками погрузиться в размышления.
И тут на неё снизошло озарение – она может закрыть лицо руками!
На несколько минут девушка лишилась дара речи...
Видите ли, в мире существует не так уж много магических доспехов. Большинство давно нуждаются в ремонте или просто хранятся в частных коллекциях. Артефактами из них считаются примерно полсотни, причём в основной массе таковыми они считаются лишь потому, что принадлежали какому-нибудь знаменитому чародею. Здесь всё как с оружием: люди верят, что булава принадлежавшая Вотану-Костоправу бьет сильней, а копьё Элайлы-Охотницы всегда попадает в цель. Есть, правда, среди этого артефактного множества по-настоящему занятные вещицы. Обычно они сделаны богами или при пособничестве богов.
Так, например, Эгида Лора обладала уникальным свойством расширятся и сжиматься, подстраиваясь под размеры владельца. Клеть Сидониуса, дарованная ему самой Люминой, имела адамантовые вставки, защищающие сердце, что игнорировало все известные законы физики. Нияда – доспех, подаренный богом любви своей возлюбленной, обладал свойством делать носительницу вечно юной и невероятно прекрасной. Здесь стоит сделать лирическое отступление и добавить, что хоть данный артефакт существует и в наше время, конкуренция за обладание им столь велика, что ни один носитель попросту не дожил до старости.
Так вот, ни на один из этих ни на какой либо другой артефакт Мизори никогда бы не променяла то, что сделала эльфийка. Мерль, похоже, сама не понимала сколь великолепная вещь у неё получилась, а меж тем история не знает подобных изделий...
– Ты гений, – она хотела сказать что-то звучное и пафосное, но просто не могла подобрать слов.
– Гений? Но почему, показатели ведь как у прежней брони. Я просто сделала его тёмным...
– Потому, что я могу вот так, – не дав эльфийке договорить, Торвальд закрыла лицо руками. Потом присела, сделала растяжку, дотронулась кончиками пальцев до носков сандалий и, наконец, сложив ноги, уселась в медитативную позу. – Я могу двигаться. Нет, даже не так. Я могу двигаться, и при этом железо не впивается мне в тело.
– А разве для одежды это не обязательное требование?
– Одежды?! Ха-ха! – магесса залилась нервным смехом. – Это тебе не роба какая-то, это боевая броня. Боевая. Она для боя. Только мазохист будет в таком по дому ходить. У меня после неё порой всё тело было в кровоподтёках. Но теперь-то всё! Клаус, этот маленький предатель,
– Э... Миз, ты кажется, немного зарываешься...
– Зарываюсь? Я?! Я никогда не зарываюсь. И теперь, с магическим усилителем-накопителем, закрывающим сердце пятимиллиметровой митрильной пластиной, стану самой незарывистой королевой в мире!
– Миз, ты главное забыла, – эльфийка достала еще один свёрток. В нём был небольшой головной обруч. Молча кивнув, она протянула его Торвальд.
– Забыла... – герб Парарака на ободке был отчеканен в самом центре. Герб, который она лично ввела, который красовался на знамёнах, гербе, печатях. Она действительно забылась. Всё это не ради дешёвой славы или возможности поиздеваться над Клаусом. У неё другие цели, более великие, благородные. Элементалистка изменилась в лице, оно стало более открытым. – Забыла, что принесла коньяк. Валиант подарил. Дорогой, выдержанный. Кстати, мне всегда было интересно, сколько времени выдерживают вино эльфы?
– В Бескрайнем Лесу вино не делают. Эльфы считают варварством культивировать растения или животных. Если нужно что-нибудь попраздновать, мы варим отвары из ягод, кореньев и древесного сока. Вкус, скажу, совсем не тот, – вздохнув, Мерль налила себе половину стаканчика. – Почему, ты думаешь, так много юных эльфов уходят в сопредельные страны?
– Значит ты ушла в сопредельные страны ради знакомства с молодым, но уже состоявшимся коньяком? – хитро прищурилась Торвальд.
– Эй, мы здесь не для психоанализа, а чтобы веселиться! Давай, спой что-нибудь!
– Лучше ты. Я не умею.
– Я уже пела.
– А я ничего не поняла.
– Это народная песня. Там всё очень просто.
– Представленья не имею, о чём народные гоблинские песни.
– О том же, глупая, о чем народные песни всех светлых и нейтральных рас – о любви, конечно же. О благородном рыцаре, его прекрасной жене и гоблине-прислуге. Гоблин влюбляется в жену рыцаря, а жена рыцаря в гоблина. Они изменяют ему. Рыцарь пытается им помешать, но как ни старается, не может поймать гоблина. Тогда он в отчаянии вызывает его на поединок чести, ставя на кон свои владения и титул, но пока рыцарь ждёт гоблина последи ристалища, облачённый в свои доспехи, тот развлекается с его женой. Рыцарь ждёт долго, так долго, что помирает от солнечного удара. Гоблин женится на прекрасной вдове. Все счастливы. Хотя, конечно, на первоэльфийском оно гораздо веселее.
– Действительно смешно. Влюбиться в гоблина!
– Вот не надо только так, – встрепенулась Мерль. – Эти самые гоблины помогали строить всё это. Пора бы уже перестать относиться к ним, как второсортным существам!
– Ладно-ладно, больше не буду, – королева подняла руки вверх, не без удивления наблюдая этот всплеск воинственности. И тут же погрустнела. Её променяли на гоблинов. – Наверное здорово, если тебе здесь так хорошо и тебя все здесь уважают. Может ты хотела бы остаться?
– Чего! – теперь уже настала очередь ушастой впасть в панику. – Я, в этом захолустье?! С этими варварами?! Всё что угодно, только не это!!! Я же здесь умру от одиночества! Спасите эльфийку!!! – не прекращая болтать, она что есть мочи вцепилась в руку чародейки, явно намекая на то, что своего не отпустит.