След механической обезьяны
Шрифт:
– Я подумаю, но хочу вам напомнить ваши же слова, что пока мы не разберемся в этом деле, механическую обезьяну лучше никуда не девать!
– Да, я помню! – озираясь на марширующего монстра, кивнул фон Шпинне. Он точно помнил, что не говорил таких слов, но подыграл фабриканту, пусть думает, что его очень легко заморочить. – Может быть, ее остановить?
– Сама остановится! – махнул рукой Протасов-старший.
Обезьяна, точно услышала его слова, сначала замедлила ход, а потом и вовсе замерла. Сын с отцом перенесли ее на место и снова накрыли сиреневым покрывалом.
– Ну, Сергей, теперь
– Да я ничего…
– Нет-нет, все равно извините! Где же нам присесть? – Начальник сыскной стал озираться, хотя знал, что ни столов, ни стульев в игровой нет. Ему на помощь пришел Протасов-старший.
– Так, может быть, в мой кабинет?
– Вот теперь это кстати! – согласился фон Шпинне.
Все трое прошли в кабинет хозяина дома. Это была комната ничуть не меньше игровой. Что особенно удивило начальника сыскной – вдоль стен стояли шкафы, заставленные книгами, целая библиотека.
– Это вы столько читаете? – Он повернулся к Протасову.
– Читаю! – без какой-либо рисовки ответил тот.
– И давно вы к этому делу пристрастились?
– С детства. Мой отец, царствие ему небесное, любил читать. Тут половина книг, которые он лично покупал, ну а у меня это пристрастие от него! – Промышленник говорил словно оправдывался, потом, обведя кабинет руками, сказал: – Здесь никто не потревожит, располагайтесь, а я вас пока оставлю…
– Вы не будете присутствовать при моем разговоре с Сергеем? – удивленно уставился на Савву Афиногеновича фон Шпинне.
– Да я бы с радостью, но забыл дать кое-какие неотложные распоряжения! Вы меня извините…
– Нет-нет… – остановил его начальник сыскной, – если неотложные, то, конечно же, идите. Мы постараемся справиться и без вас. Я правильно говорю, Сергей? – Широко улыбаясь, полковник посмотрел на Протасова-младшего.
Гимназист вяло кивнул.
Глава 7. Беседа фон Шпинне с Сергеем
После того как Протасов-старший покинул кабинет и звук его шагов затих в глубине коридора, Фома Фомич не спеша, словно нехотя, повернулся к Сергею. Тот стоял у двери, опустив взгляд и ежеминутно одергивая дрожащими руками кургузый пиджачок. Он давно уже вырос из него и потому выглядел в этой одежде как-то особенно нескладно и беззащитно. Начальник сыскной только сейчас обратил на это внимание, ему, ни с того ни с сего, стало жаль подростка. Совершенно расхотелось задавать вопросы. Фома Фомич не понимал отца, который оставил сына наедине с чужим человеком, и не просто с чужим, а с полицейским. Это могло говорить или о равнодушии к своим детям, или о действительно важном деле. Но что для отца может быть важнее родного сына? У фон Шпинне не было ни сына, ни ответа на этот вопрос.
Хотя желание задавать вопросы и пропало, Фома Фомич должен был выполнить свою работу, оставаясь верным обязательствам, которые взял на себя. Впрочем, он решил сильно не давить на подростка, отказался от официального тона и перешел на «ты».
– Надеюсь, это не ты заводишь обезьяну? – Голос у начальника сыскной был будничный, а взгляд рассеянный, но это все равно напугало Сергея. Он встрепенулся, поднял глаза, со страхом глядя на фон Шпинне, затряс головой:
–
– Не ты? – Начальник сыскной не спеша прошелся из стороны в сторону. Ноги тонули в толстом ковре, как во мху. – А кто?
– Не знаю! – Гимназист задергал плечами. Он готов был разрыдаться.
– Ты сам видел, чтобы игрушка ночью ходила по дому?
– Нет.
Полковник внимательно смотрел на подростка. Опыт подсказывал – Сергей, скорее всего, говорит правду, может быть, о чем-то умалчивает, но не более того. Да и какой смысл ему врать?
– От кого же ты это узнал?
– От кого узнал?
– Да! Если сам не видел, то кто тебе рассказал об этом?
– Я не помню… – Гимназист быстро хлопал белесыми ресницами. – Наверное, отец… Да, мне отец рассказал.
– Может быть, все-таки кто-то другой? – Начальник сыскной подошел к столу фабриканта и провел рукой по краю. – Хорошая полировка! – заметил с уважительными нотками в голосе. Это отвлекло Сергея.
– Полировка? – Он забыл, о чем его спрашивали. Но Фома Фомич крепко держал в руках руль.
– Может, это был не отец?
– Отец! – после раздумья твердо сказал Протасов-младший.
– Кто еще присутствовал при этом?
– Все, это было за обедом.
– Что именно он говорил, можешь вспомнить?
Сергей, наморщив лоб, поведал начальнику сыскной уже известную ему историю о том, как механическая обезьяна заходила ночью в комнату Протасова-старшего. Внимательно слушая, фон Шпинне обогнул письменный стол и сел, откинувшись на высокую спинку резного стула. Поймал себя на мысли, что сын повторил рассказ отца слово в слово, точно выучил наизусть. Часто сталкиваясь в своей работе со сговорами, Фома Фомич все же отринул эту возможность. Едва ли отец будет сговариваться с младшим сыном, которого к тому же считает не совсем умным. А может быть, слова «все мои дети дураи!» – попытка запутать полицию? Да, есть о чем подумать…
– Кто тебе еще говорил о ночных прогулках обезьяны?
– Больше никто… Если не считать прислугу…
– Прислуга тоже в курсе?
– Да!
– У тебя есть предположения, кто заводит обезьяну? Или ты даже не думал об этом?
– Почему не думал? Думал! Мне кажется… – Сергей замолчал и низко опустил голову.
– Говори, говори. Мне очень интересно знать, что тебе кажется! – подбодрил начальник сыскной.
– Я думаю, – гимназист выпрямился и, покусывая губы, устремил полный сомнения взгляд на фон Шпинне, – обезьяну никто не заводил!
– Значит, ты, как и твой отец, считаешь, что она ходит без завода?
– Нет! – натужно рассмеялся Сергей.
– Тогда не понимаю… – Начальник сыскной поставил локоть правой руки на стол и, подперев кулаком подбородок, сощуренно посмотрел на гимназиста.
– Думаю, она вообще не ходит ночью по дому! – шепотом проговорил Сергей. Его розовые щеки тут же приобрели пунцовый цвет. Он отвел взгляд от фон Шпинне и просительным тоном добавил: – Только вы отцу про это не рассказывайте.
– Что значит не ходит? Но ведь видели…