Следователи

Гусев Валерий Борисович

— Однако Аликовы своими глазами видели ребенка, — спокойно произнес Кадыр Хамидович. — По какому поводу вы обратились к ним вчера вечером?

— Понимаете, я еще на ферме почувствовала боли в животе, — начала Карданова.

— В котором часу? — уточнил Чале.

Главное — Аминат заговорила.

— Около восьми, на вечерней дойке. Я подняла тяжелый бидон с молоком, меня и схватило...

— Что же вы предприняли? — продолжал допрос следователь.

— Посидела немного. Боль утихла. Я закончила работать и пошла домой, — рассказывала Карданова. — Потом опять начались боли...

—

В пояснице? — все-таки не утерпела Биштова.

— Да, — кивнула Аминат.

— Родовые схватки! — воскликнула врач, поворачиваясь к следователю.

— И давно вы заметили, что беременны? — спросил Чале.

— Три месяца, — повторила свою версию допрашиваемая и, подумав, добавила: — Может быть, четыре...

— Это неправда! — опять не удержалась врач-гинеколог. — Неправда!

— Вот видите, — укоризненно покачал головой Чале. — Врач утверждает...

Но Карданова перебила его:

— Я лучше знаю, наверное. Вы специально путаете... Чтобы напугать меня. И тот, из милиции, тоже... Все сговорились.

Ее бормотание становилось все невнятнее. Кадыру Хамидовичу показалось, что она заговаривается. Он с тревогой посмотрел на Биштову. Врач вскочила с места и подошла к Аминат.

— Ну, успокойся, успокойся, — она положила руку на плечо молодой женщины. — Лучше расскажи, где ребенок? Мальчик или девочка?

Карданова что-то прошептала. Посмотрев на нее, Чале испугался. Остановившийся, безумный взгляд, смертельная бледность.

— Вызовите бригаду со «скорой»! — коротко бросила Биштова.

Кадыр Хамидович кинулся выполнять ее просьбу и с благодарностью подумал о предусмотрительности Шевацукова, не отпустившего машину.

Пока Карданову приводили в чувство, следователь и старший лейтенант обсуждали, что нужно предпринять дальше. А предпринимать надо было! И срочно!

В это время в райотдел вернулся участковый инспектор, которого посылали за подругой Аминат.

Зухра Бехукова была того же возраста, что и Карданова, — двадцать семь лет. Невысокого роста, крепкого телосложения, на лице — россыпь веснушек.

Кадыр Хамидович тут же приступил к допросу. Он попросил рассказать, что случилось вчера вечером у дома Аликовых.

Зухра начала свой рассказ с событий, которые произошли немного раньше.

— Вечером на ферме я вдруг увидела, как Аминат схватилась за живот, а на самой лица нет. Я спросила, что случилось. Она говорит — подняла тяжелый бидон. Ну, посидела немного, отдышалась. В аул мы возвращались вместе.

— Вы знали, что Карданова беременна? — задал вопрос Чале.

— Нет! Ничего не знала, честное слово! — поспешно выпалила Бехукова. — Она скрывала от всех.

— Странно, — покачал головой Кадыр Хамидович. — Ближайшая подруга...

— Она поступила к нам на ферму всего три месяца назад, — стала оправдываться Зухра. — Вскоре мы подружились.

— Хорошо, дальше.

— Ну, мы пришли к ней домой. Это она потом, когда родила, призналась, что специально скрывала. И еще она хотела, чтобы у нее случился выкидыш. Даже что-то делала для этого... А когда мы пришли с работы, я ничего не знала о ее положении. Ей было очень плохо. Я предложила вызвать врача. Она только зубами скрежещет да мотает головой: мол, не надо. А

сама белая-пребелая...

Зухра замолчала.

— Но вы все-таки вызвали врача? — нетерпеливо спросил Чале.

— Ну да. Когда ей уже совсем плохо стало, я побежала к соседям, у которых есть телефон...

— В котором часу?

— Около десяти вечера... Мы прождали минут двадцать, точно не помню. И тут Аминат вспомнила, что у Аликовых есть машина...

Затем допрашиваемая рассказала то, что Кадыру Хамидовичу уже было известно со слов Шевацукова.

— Ребенок родился нормальный? — спросил Чале в тот момент, когда Бехукова рассказывала, как они, завернув новорожденного, поспешили уйти от дома Аликовых.

— Кажется, нормальный, — ответила Зухра. — Пищал, шевелился...

— Мальчик, девочка?

— Девочка, — тихо ответила Бехукова, опустив глаза.

У Чале екнуло в груди. Он почему-то вспомнил своих дочурок. Вспомнил, с каким волнением первый раз вез из роддома крошечное беспомощное создание, завернутое в розовое шелковое одеяльце. И как был горд тем, что он — отец. А потом, через три года, снова испытал счастье: в доме появилась еще одна дочка. Друзья всё подтрунивали, когда же Нафисет родит ему джигита. Жена отшучивалась: мол, в следующий раз обязательно будет мальчик. Шутки шутками, но когда-то, в старые времена (по шариату [1] ), женщина по сравнению с мужчиной считалась существом более низким, ей даже полагалась лишь половина наследства от того, что получал брат, и рождению дочери не особенно радовались. Кое-кто и до сих пор не может избавиться от этого предрассудка. Но Кадыр Хамидович никогда так не думал, он гордился тем, что имеет двух дочерей.

1

Шариат — свод законов, основывающихся на положениях Корана, священной книги мусульман.

— Что вы с ней сделали? — срывающимся голосом спросил Чале.

Бехукова с испугом посмотрела на следователя и словно онемела.

— Что сделали с ребенком? — жестко повторил следователь.

— Закопали... — хрипло выдавила из себя Бехукова.

Следователь не имеет права повышать голос на допрашиваемого, но в ту минуту Кадыр Хамидович не смог сдержаться.

— Где?! Когда?!

— Это не я... Это она... — в страхе залепетала Бехукова. — Я только принесла лопату. Аминат говорила, что ребенок мертвый...

— В котором часу это случилось? — с трудом взяв себя в руки, спросил Чале.

— Часов в двенадцать.

Кадыр Хамидович посмотрел на часы: пять с минутами.

У него заныло сердце: опоздали!

«Почему не сообщили мне раньше? — подумал он. — Может быть... Но что может быть? И Кунов, и Шевацуков действовали оперативно. Их ни в чем нельзя обвинить. Не их вина, что правда обнаружилась так поздно...»

У Чале, что говорится, на какое-то мгновение опустились руки. Чудовищный поступок этих двух женщин исправить невозможно. Не было никакой надежды на то, что только что родившийся ребенок, недоношенный, пять с лишним часов назад погребенный в земле, остался жив...