Следствие ведут знатоки
Шрифт:
— Да что вы, на кой?! — И возвращается к прежней теме: — Прям наваждение! Вот вы отправляли на алкоголь проверять. Трезвый же я был?
— Трезвый.
— Видите как. Не иначе судьба! Мне юрист — рядом живет — сказал, статья есть. — Он тяжко вздыхает. — Статья сто.
— Да, статья есть… Вспомните, пожалуйста, куда вы отлучались до того, как сон сморил.
— Никудашеньки!
— Ошибаетесь.
— Нет, точно! Заступил на дежурство, пошел доложиться Евдокии Михайловне…
— Где она была?
— В конторке
— Уходили они поодиночке?
— Нет, гуртом проводил.
— А раньше, пока докладывались Стольниковой, вахтерку запирали?
— На пять-то минут?!
— Так. Пять минут она была безнадзорной!
— Ну к чему вы это, товарищ следователь?.. Знаю, виноват, сам себя казню. Да еще суд добавит! Старухе каково? Дочерям? Чего уж теперь задавать зряшные-то вопросы!..
— А того, что остатки вашего чая отданы на анализ. И в них обнаружено крепкое снотворное.
У ошеломленного сторожа глаза лезут на лоб.
— Пока об этом никому ни слова, поняли? И давайте думайте, кто мог подсыпать.
— На кого ж я такое подумаю?!.. Что вы!..
Томин прохаживается у ворот небольшого завода. Оттуда появляется группа людей, среди них зевака.
— Привет огнепоклоннику! Не узнаете?
— Почему? Узнаю.
— У меня два-три вопроса.
— Хоть двадцать три!
— Как вы очутились на пожаре?
— От приятеля домой чапал. Гляжу — полыхает! Понятно, завернул.
— С какой стороны вы приближались?
— Да там сзади тропка на дорогу выводит. Я по ней.
— Никого рядом не видали? Не встретили?
— Откуда? Позднотища же?.. Только подлюга одна подъезжала из интереса. Поглазела, развернулась и уехала. Даже из машины не вылезла! А я вижу — окошко светится, давай в дверь барабанить. Еле сторожа добудился! Начали пожарным звонить, потом барахлишко таскали, боялись — на хибарку его перекинется…
— Ну-ка поподробней, что за машина, — прерывает его Томин.
У Знаменского собрались Кибрит, Томин и Томилин. Кибрит вооружена актом экспертизы и схемой склада, размеченной сотрудниками пожарной службы.
— Зинаида, не углубляйся в дебри! — просит Томин.
— Тебе неинтересно, а я увлеклась. Пожарно-техническая станция меня прямо заворожила!.. Ну ладно, изложу попросту. — Она откладывает акт. — Сначала думали, что пожар в месте наибольшей степени обгорания. Но когда учли все условия, влиявшие на распространение пламени, мнение изменилось. Первоначальный очаг оказался здесь. — Она обводит небольшой участок на плане. — Судя по черепкам, тут стояли ящики с посудой и, следовательно, было много упаковочной стружки.
— Совершенно точно, — поддакивает Томилин, сверяясь со своей схемой. — Номер семь — чайные сервизы «Весна».
— А хоть какие-то
— Кое-какие есть, — небрежно произносит Кибрит, чтобы поэффектней подать новость. — В том месте на бетонном полу найдены следы бензина, — она загибает пальцы, — осколки бутылки и свечной парафин.
— Так это ж умышленный поджог! — восклицает Знаменский.
— Молния… окурок… — вспоминает Томилин в сердцах.
— Нет, погодите. Получается, плеснули бензину, чиркнули спичкой и пошли? Заперли горящий склад — и по домам? А сторожа усыпили? Такой вот дружный общий сговор… Как-то странно, братцы!
— Не обязательно сговор, Пал Палыч, — возражает Кибрит. — В заключении об этом не сказано, но мы много обсуждали… И по расчетам — конечно, предположительным — до ящиков пламя добралось не сразу. Не стану утомлять Шурика подробностями, но могло и двадцать минут пройти, и даже тридцать, а тогда уже начало разгораться всерьез.
— То есть можно было чиркнуть спичкой и удрать? Причем еще до конца работы? И при опломбировании ничего не заметили?
— Да, Пал Палыч.
— Если расчеты достоверны, снимаю шляпу! — говорит Знаменский.
— Я б в пожарники пошел, пусть меня научат!.. Как будем дело делить? — произносит Томин, обращаясь к коллеге. — Тематика вроде бы хозяйственная — карты в руки БХСС. На чужое мы не посягаем!
— Мы тоже, — в тон отзывается Томилин. — Если хищение — область моя. Но если воры посторонние — раскланиваюсь и исчезаю со сцены.
— Пока всем работы хватит. — Пал Палыч хочет, чтобы Томин остался вести расследование. — Давайте малость порассуждаем. Сторож прибыл без четверти семь, как всегда. Тотчас отправился к начальству. Это единственные пять-семь минут, когда термос был без присмотра. Но все это время Гуторская и Стольникова находились в конторе. Кто подсыпал снотворное?
— Икс, — говорит Томилин.
— Он же поджигатель?
— То ли он, то ли неведомый сообщник.
— Еще, значит, игрек, — замечает Томин. — Не исключен, между прочим, и зет. Зевака на пожаре — помните его? — видел загадочные «Жигули». Подкатили к складу, постояли и умчались. За рулем сидела женщина. Нет-нет, — отзывается Томин на оживление слушателей, — приметы неизвестны. Но сдается мне, сия особа являлась проверить, хорошо ли горит.
— Шурик, не разводи хитростей на пустом месте! — урезонивает Кибрит. — Женщина помчалась звонить по ноль один.
— Если бы, Зинаида, если бы! У пожарных четко: все сообщения дежурному параллельно пишутся на магнитофон. И там зафиксирован только звонок сторожа. Этого самого Николаши!
— Какая модель «Жигулей», твой зевака не разглядел? — спрашивает Томилин.
— Светлая «двойка», универсал.
— У складских ни у кого «двойки» нет, — задумчиво произносит Томилин. — А любопытно бы познакомиться с этой дамой.