Следующий в очереди
Шрифт:
А если серьезно, то какого собственно хрена? Прошло всего несколько дней с того момента, когда я был внутри Мэгги, заставив ее кончить, а теперь этот ублюдок решил появиться?
— Кто это? — спрашивает мама мягким, но испытующим голосом.
— Майлс, — отвечаю, ослабляя хватку на телефоне. — Только что заявился бывший Мэгги, так что мы встретимся не сегодня, а в другой раз.
— Бывший Мэгги? — спрашивает мама, повышая голос. — Он из Боулдера?
— Нет, — отвечаю сквозь стиснутые зубы. —
Встав, начинаю швырять инструменты в ящик, бросая их быстрее и с большим шумом, чем нужно, но, черт возьми, сейчас я охренеть как взволнован. Кем этот парень себя возомнил, чтобы являться в дом моего лучшего друга и ужинать с близкими мне, мать их, людьми?
Мама соскальзывает со столика и хватает меня за руку, так что я поворачиваюсь к ней.
— Сэмми, что происходит?
— Ничего, мам. Оставь это, — рычу я. Отстранившись от нее, хватаю с пола ящик с инструментами и направляюсь к двери.
— Это не ничего! — восклицает она, прилагая все свои силы, чтобы развернуть меня к себе и взглянуть мне в глаза. — Поговори со мной.
Ее лицо искажено беспокойством, и мой гнев мгновенно превращается в сожаление.
— Не знаю, что тебе сказать. Наверное, я просто злюсь.
— Из-за сообщения?
— Да, из-за сообщения, — рычу и провожу свободной рукой по волосам. — Ее бывший — полный придурок. Он разбил ее чертово сердце, а она все равно одержима желанием его вернуть. И она его примет. Я знаю.
— А почему это тебя волнует? — спрашивает она, касаясь ладонями моих щек, так что я перестаю оглядывать маленькую ванную и смотрю на нее.
— Потому что она мне небезразлична, — не задумываясь, заявляю я.
Сдвинув брови, она кивает.
— Я это вижу. А ты ей небезразличен?
Расстроено качаю головой, потому что это не имеет никакого значения.
— Мам, не в этом дело. Она младшая сестра Майлса. Я не могу этого сделать.
— Конечно, можешь, — говорит она, хлопая меня по груди, прежде чем упереть руки в бедра. — Он любит тебя и любит ее. Он поймет, если так вы будете счастливы.
— Дело не только в этом. — Борюсь с желанием закатить глаза. — Мам, ты не знаешь Мэгги. Она нацелена вернуть своего бывшего, и ради этого пошла на многое. Если он здесь — игра окончена. Она преуспела в своей миссии.
Мама пронзает меня серьезным взглядом, демонстрируя, что явно не впечатлена моими словами.
— Хочешь сказать, что после всех тех ужасных драк, которые ты учинял в юности, у тебя нет сил сражаться за эту девушку?
Разражаюсь смехом, потому что получить от мамы романтический совет так же полезно, как ведро замороженных пескарей.
— Не думаю, что Мэгги хочет, чтобы я за нее сражался.
— Это не имеет значения! — спорит мама, ударяя меня в живот. — Если твое сердце принадлежит этой девушке, Сэмми, от этого нельзя просто так уйти.
Тяжело
— Я не справлюсь с такой, как она, мама. Мэгги — это... слишком. Она молода, упряма и чересчур одержима мечтой об идеальной жизни и своим «долго и счастливо». Ей хочется всей этой херни из любовных романов. Я не тот парень, который может ей это дать.
— Конечно, можешь, дурачок. Счастливые концы бывают любых видов и масштабов.
Мама не отпускает меня, и это убивает, потому что я знаю, мой самый настоящий страх причинит ей боль.
— Мам, я для нее не достаточно хорош, — отвечаю тихим голосом. — А что, если я такой же, как папа?
— Сэмюэль Майкл О'Коннор! — восклицает она высоким, прерывистым голосом, точно также она говорила, когда в юности я попадал в беду. — За всю твою растраченную впустую молодость я ни разу не поднимала на тебя руку, но, клянусь Богом, моя ладонь сейчас чешется от того, как сильно я хочу тебя ударить.
— Господи, мам! — восклицаю, поднимая руку в защиту.
— Ты совсем не похож на своего отца, слышишь? — шипит она, пихая меня, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Ты добрый, хороший и щедрый. Заботишься о всей семье. Даже когда тебе было шестнадцать, ты все равно вставал ни свет ни заря и расчищал дорожку. Твой отец никогда ничего здесь не делал. Даже для вас, дети. Единственную достойную вещь, что он сделал, — это научил тебя подледной рыбалке, и даже на ней ты зациклился, потому что полагаешь, что должен делать это в одиночку, чтобы сохранить единственное хорошее воспоминание, которое он тебе оставил.
От ее слов глаза начинает жечь, потому что, черт возьми, это правда.
Я столько лет в одиночку ходил на подледную рыбалку, потому что не хотел умалять единственную достойную память об отце, который, посмотрим правде в глаза, умер для нашей семьи. Я боялся, что если приведу на лед кого-нибудь еще, новые воспоминания затмят старые.
Затем я встретил Мэгги и внезапно, без какой-либо конкретной или ощутимой причины, открылся, создав новое воспоминание.
Мама обнимает меня так крепко, что я всей шеей чувствую ее вес.
— Если ты нашел того, с кем хочешь ходить на подледную рыбалку, тогда перестань выпендриваться и начинай ловить рыбу. — На моем лице расплывается широкая улыбка, она отпускает меня, тоже улыбаясь. — Не допускай, чтобы эта девушка от тебя ушла.
ГЛАВА 19.
Люди и рыбы похожи… и те и другие, открыв рот, попадают в неприятности