Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
– То, что происходит прямо сейчас в Нью-Йорке, не имеет ничего общего с любой промежуточной ссудой от правительства. В Нью-Йорке усилия сосредоточены на поиске решения важного вопроса силами частного сектора, который, думаю, очень важен для функционирования финансовой системы, и это все, что я могу вам сказать.
Он уже хотел уйти, но сказал: «Есть время еще на один вопрос. Женщина, там, в центре».
Журналистка спросила, как сильно пострадало здоровье банковской системы.
– Будут некоторые реальные трудности, но я считаю, что мы делаем успехи. И, когда я наблюдаю за тем, как сегодня ведут себя рынки, я думаю, это свидетельствует о том, что финансовая
* * *
К середине дня в конференц-зале на 16-м этаже AIG царил хаос. Там собрались более ста банкиров и юристов во главе с Goldman Sachs и JP Morgan, чтобы начать проведение процедуры юридической проверки компании. И, кажется, никто не располагал настоящими цифрами фирмы.
– Есть в этой комнате кто-нибудь, кто работает на AIG? – выкрикнул кто-то. Никто не отозвался, и волна нервного смеха прокатилась по комнате.
Наконец вызвали Брайана Шрайбера из AIG. Он спал всего три часа и выглядел так, будто сейчас упадет. Ему потребовалась минута, чтобы собраться перед началом презентации последних данных. После того как он закончил свой не слишком вдохновляющий доклад, большая часть тех, кто был утром в Федрезерве, собрались в зале заседаний AIG.
На время показалось, что прогресс достигнут. Ли и Винкельрид были уверены, что активы AIG сильны, по крайней мере достаточно, чтобы под них взять кредит. Они считали, что компания испытывает всего лишь кризис ликвидности: если бы они могли обеспечить AIG промежуточную ссуду, они были бы свободны.
Собравшиеся приступили к обсуждению предварительного списка условий. Они попытаются привлечь 50 млрд долларов под залог 79,9 % AIG. Цена была запредельной, но, учитывая положение страховщика, это могло быть единственной альтернативой банкротству. Винкельрид и Ли также обсудили комиссию, которую получат и которая будет разделена между фирмами. Они стремились привлечь 50 млрд, и это дало бы каждой фирме 1,25 млрд долларов за организацию кредита.
Когда все разошлись, чтобы вернуться в Федрезерв и сделать доклад о ходе работы, Гайтнер и Рут Порат из Morgan Stanley, которая представляла Федрезерв, отвели в сторону Джона Стадзински из Blackstone, представлявшего AIG. Они были давно знакомы, Стадзински когда-то управлял отделом слияний и поглощений Morgan Stanley в Лондоне.
– Что вы думаете? – спросила Порат.
– В каком смысле? – переспросил Стадзински. – После этого совещания я не могу сказать, появится список условий или нет.
– Я не об этом, – сказала Порат. – Мы обеспокоены тем, что эти парни попытаются украсть бизнес.
* * *
– Он был нужен как корове седло, – обычно спокойный Боб Вилюмштад был в ярости и почем зря крыл Дэна Джестера из казначейства. Вилюмштад рассказывал Джейми Гэмблу и Майклу Вайсману об их с Джестером звонке Moody's, предпринятом в попытке убедить тех воздержаться от понижения рейтинга AIG.
Вилюмштад
Вилюмштад объяснил, что первоначальным планом «предусматривалось, что Федрезерв попытается запугать этих ребят, чтобы у нас появилось некоторое время». Вместо этого, когда Джестер наконец дозвонился, «он не хотел им говорить». Очевидно, не решаясь играть грубо, сказал Вилюмштад, Джестер лишь произнес: «Мы все здесь, и, как вы знаете, у нас работает большая команда, так что нам нужен лишний день или два».
* * *
Основная часть банкиров, которые были в AIG, вернулась в Федрезерв. Попытки Джестера убедить Гайтнера приехать к ним в AIG, учитывая, что их было 30, а он один, не увенчались успехом. Должность президента Федрезерва Нью-Йорка имела свои привилегии: банкиры отправятся к нему.
Винкельрид сообщил Гайтнеру, что дыра, которую они должны были «заштопать», составляла примерно 60 млрд долларов или «возможно, больше». Никто не знал, как будет развиваться ситуация без финансовой помощи со стороны Федрезерва.
– Для этого государственных денег нет, – заявил Гайтнер, повторяя то, что Полсон сказал чуть раньше в Вашингтоне, и то, что он твердил весь уик-энд по поводу Lehman. Лучшим доказательством того, что это не шутка, было банкротство Lehman.
Гайтнер попросил Ли ночью начать звонить в Азию, чтобы посмотреть, нельзя ли найти деньги там. JP Morgan и Goldman дали понять, что предстоит много работы.
* * *
Поздним вечером юрист AIG Джейми Гэмбл, Джон Стадзински и Брайан Шрайбер собрались в конференц-зале и мрачно поедали купленную навынос китайскую еду. Ситуация казалась безнадежной. Объявив о своих планах освободить 20 млрд долларов залога, Диналло и губернатор Патерсон, возможно, выторговали им день – слишком мало и слишком поздно. Несколькими часами ранее они звонили экспертам по банкротствам, и, когда во вторник рынки открылись, они планировали выбрать все по своим кредитным линиям – четкий сигнал бедствия для рынков. Когда они предложили поступить так, Вилюмштад ответил, что это сродни «спуску спасательных шлюпок на воду, потому что вы собираетесь покинуть корабль. Это последнее, что вы делаете. Выключаете свет на „Титанике“, прежде чем он утонет».
Шрайбер все еще не верил, что они оказались в таком положении, и по-прежнему был убежден, что Федрезерв в конечном счете придет на помощь. «На данный момент нас берут на слабо», – сказал он немного дерзко.
– Думаете, Федрезерв понимает, что поставлено на карту? – спросил Гэмбл.
– Вы с ума сошли? – воскликнул Стадзински. – Конечно, нет. Они только что допустили крах Lehman. Как в плохом фильме Вуди Аллена.
* * *
К часу Скалли и Порат из Morgan Stanley, все еще представлявшие Федрезерв, решили, что надо пообщаться наедине. Они спрятались на небольшой кухне AIG и закрыли дверь, чтобы их не слышали банкиры Goldman и JP Morgan.