Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
– Ничего не выйдет, – сказала Порат. – Они не успеют.
– Согласен, – ответил Скалли. – Нам нужен запасной план.
Они придумали своему проекту кодовое название и решили, что возвращаются в Федрезерв предупредить Дэна Джестера.
Они вышли из кухни и обнаружили, что остальные ушли, и это лишь подтверждало их самые худшие опасения: все попытки совершить сделку официально провалились.
Когда они добрались до Федрезерва, там тоже никого не было, кроме спящего на диване Джереми Нортона. Сначала он пытался реквизировать диван Гайтнера, но ему сказали, что лучше найти другое место.
Скалли и Порат разбудили его, и все трое пошли сообщать плохие
Конференция с людьми из Федрезерва и казначейства была созвана в три утра, так что Хильде Уильямс, помощнице Гайтнера, нужно было обзвонить всех в столь неурочный час.
– У нас большая проблема, – начал Гайтнер.
* * *
Впервые за несколько недель редакционные страницы крупных газет были посвящены Хэнку Полсону – приветствовали его решение не использовать деньги налогоплательщиков для спасения Lehman Brothers. «Странным образом обнадеживает то, что казначейство и Федрезерв позволили крах Lehman Brothers[593], не субсидировали продажу по низким ценам Merrill Lynch Bank of America и попытались организовать кредиты для испытывающего трудности страховщика American International Group вместо того, чтобы выдать кредит самостоятельно, – писала New York Times в редакционной статье. – Вмешательство государства рассматривалось бы как признак либо серьезной опасности для мировой финансовой системы, либо крайней слабости федеральных регулирующих органов».
Учитывая разговор с Дэном Джестером, состоявшийся в шесть утра, казалось все более вероятным, что AIG и мировая финансовая система в настоящее время в такой опасности, что у государства не останется иного выбора, кроме как вмешаться.
По первополосным газетным заголовкам Полсон чувствовал панику, захватившую рынки за последние сутки. Washington Post писала типичным для того утра тоном: «Акции падают по мере усиления кризиса[594]; AIG в опасности; 700 млрд долларов биржевой стоимости акций исчезли».
Индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний в понедельник резко упал – на 504,48 пункта[595], и это было крупнейшее снижение индекса с 17 сентября 2001 года, когда торги возобновились после терактов 11 сентября. Акции AIG упали на 65 % и закрылись на уровне 4,76 доллара.
* * *
В 745 Бен Бернанке в своем кабинете готовился к заседанию Федеральной комиссии по операциям на открытом рынке, которое должно было начаться через 45 минут в зале рядом с его кабинетом. Одно из восьми ежегодных заседаний совета директоров Федрезерва, который определяет денежно-кредитную политику и решает, следует ли повышать или понижать процентные ставки, было намечено на сегодняшнее утро случайно.
До начала встречи Бернанке вызвал Кевина Уорша и Дона Кона, чтобы те присоединились к телефонной беседе с Тимом Гайтнером, который, отправив вместо себя Кристин Каммингс, своего вице-президента, а сам остался в Нью-Йорке, чтобы заняться AIG. Все было хорошо в этом плане, кроме одного: заседания комиссии были относительно публичными, и Бернанке беспокоился, что
– Сейчас мы ничего не можем сделать, – сказал Гайтнер, пытаясь привлечь внимание к более серьезной проблеме. Он заявил, что ожидает получить полный отчет о прогрессе от JP Morgan и Goldman Sachs к девяти утра, но предупредил, что сигналы, которые он получил от Дэна Джестера и Morgan Stanley, не сулят ничего хорошего. И посоветовал начать думать над планом В.
* * *
Джимми Ли метнулся домой в Дариен, чтобы принять душ и сменить одежду, а теперь стоял в пробке на шоссе Рузвельта и боялся опоздать на встречу в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Он позвонил Даймону. «Вот что я планирую сказать им, – заговорил он о запланированной презентации. – Я планирую сказать, что цифры слишком завышены. Мы не можем ничего сделать. И никто не может. Компания обанкротится».
– Ну раз вы так считаете… – ответил Даймон.
– Я более чем уверен, – сказал Ли.
Более или менее хорошей новостью было то, что Ли надеялся сказать это Дэну Джестеру, а не Гайтнеру, который будет в Вашингтоне на заседании комитета.
Когда Ли наконец прибыл, он обнаружил, что все уже собрались в конференц-зале, превратившемся в салон для таких встреч. Он занял место рядом с коллегой Дугом Браунштейном. Оставалось дождаться Дэна Джестера.
Дверь открылась, и вошли Джестер и Нортон, а затем, никак не объяснив своего присутствия здесь, и Гайтнер.
– Ну что, как? – хрипло спросил он.
Джимми Ли заглянул в свой желтый блокнот, в котором он записал: «У сделки мало шансов» и «У AIG нет наличных».
– Мы изучили все, – заговорил Ли. – У них есть 50 млрд долларов залога, а им нужно от 80 до 90 млрд. Нам не хватает от 30 до 40. Не знаю, каким образом мы можем покрыть эту разницу.
– Позвольте сказать, что, если позволить этому учреждению обанкротиться, появится огромный системный риск, – вмешался Винкельрид из Goldman. – Не нужно вам рассказывать о количестве контрагентов, которых это коснется.
Потом раздали упорядоченный список крупнейших контрагентов AIG. Фирмой с наибольшей задолженностью была приобретенная Королевским банком Шотландии ABN AMRO с 65 млрд, за ней следовала Calyon, Goldman Sachs был седьмым, Barclays восьмым, Morgan Stanley девятым.
Гайтнер хмуро изучал цифры, потм отложил список и сказал: «О’кей, вот как мы поступим». Он сделал паузу и чуть наклонился, чтобы все слышали его слова.
– Я хочу, чтобы все отложили свои мобильные, BlackBerry и так далее. Я не хочу, чтобы информация вышла за пределы этой комнаты. Ни в офисах, нигде. Вы меня поняли? Разговор является конфиденциальным, – заявил он. Все подчинились, и тогда он задал вопрос, к которому никто не был готов. – Как будет выглядеть то, что мы скажем: «Федрезерв собирается это сделать»?
Последние трое суток правительство настаивало, что не будет спасать финансовые учреждения. Своими словами Гайтнер перевернул все с ног на голову. Даже если это были только слова, очевидно, правила игры только что изменились.