Слишком грешен
Шрифт:
Глава 25
Сьюзен бежала всю дорогу до Мунсид-Мэнора.
Правда, она толком и не понимала, куда направляется, просто делала всё возможное, чтобы не отстать от мертвого мистера Ботуика, которого было дьявольски сложно не потерять из виду. Дело в том что он, как и она, безумно хотел увидеть полицейских. А может, его желание поглазеть на них было даже сильнее. И это при том, что Сьюзен жаждала встречи с представителями закона для того, чтобы те наконец вызволили кузину Эмелину из тюрьмы, а в его мечте отправить Эвана на смерть не было ничего привлекательного.
Сьюзен
У Сьюзен не было ни малейшего желания смотреть, как Эвана ловят, судят, осуждают и вешают. Она любила его, несмотря на героические усилия скрыть правду. Однако она была вынуждена признаться, что он виноват в своих преступлениях. А вот кузина Эмелина – нет. И если единственный способ освободить кузину – это привлечь всех пиратов ответственности, преданность Сьюзен невинной женщине, которую так долго пытали, должна взять верх над боязнью одиночества, которое разорвет ей сердце.
Мисс Стэнтон замедлила шаг, когда в поле зрения появился белый особняк. Повсюду ходили люди и, похоже, что-то искали.
Олли Гамильтон. Его дворецкий. Дюжины две горожан. Даже – прости, Господи! – мисс Девоншир и мисс Грей. Что, черт возьми, происходит? Олли заметил Сьюзен одновременно с Салли – хозяином «Акульего зуба». Только последний побежал ей навстречу, чтобы поздороваться.
– Мисс Стэнтон! – закричал Салли. – Мы решили, что вас похитили.
Какого дьявола ее должны были похи… Ах да! Сьюзен взглянула на Олли. Он-то считал, что запер ее в спальне, не так ли? Как, должно быть, он удивился, когда утром не застал ее в комнате!
Тут очень кстати за углом прогрохотал первый из экипажей и вскоре появился у них на виду. Или приехала всего одна карета? И она принадлежит не полицейским с Боу-стрит.
Сьюзен тихо вскрикнула. Крест на дверце принадлежит… ее родителям.
После недолгого шока Сьюзен бросилась вперед и перегородила дорогу приближающейся карете. Какое чудовищное совпадение! Если она уговорит родителей позволить ей вернуться, то спасет себя. При этом не останется никого, кто будет бороться за леди Эмелину. А ее муж-злодей и бесполезный судья скроются безнаказанными, причем вместе с остальными пиратами.
Сьюзен горько усмехнулась: подумать только, как судьба играет ими! На прошлой неделе она готова была заложить душу дьяволу, лишь бы уговорить родителей позволить ей вернуться домой. И вот теперь, когда они приехали сюда и она может с глазу на глаз потолковать с ними, ей нужно совсем другое.
Хотя… не совсем. Для начала она должна позаботиться еще кое о чем.
Кучер спрыгнул на землю. Сьюзен его, правда, не узнала, но это ее ничуть не удивило. Несмотря на то что Стэнтоны неплохо платили своим слугам, те надолго не задерживались в их доме.
Сьюзен ждала, когда кучер отворит
Но он этого не сделал.
– Вы разве не хотите помочь родителям выйти из кареты? – спросила Сьюзен.
– Кому помочь? – удивился кучер. А затем, поморщившись, посмотрел на нее с таким видом, словно она была распоследней крестьянкой, а он – членом парламента:
Сьюзен совершенно забыла о том, что выглядит не лучшим образом.
– Лорду и леди Стэнтон, – ледяным тоном ответила она, указывая на закрытую дверцу. – Они ведь в карете, разве нет?
Кучер опустил на нее глаза.
– Вообще-то нет, – ответил он. – Но они послали меня за своей дочерью. Она должна немедленно вернуться в Стэнтон-Хаус. Вы не будете так добры передать мисс Стэнтон записку?
Сьюзен смотрела на него, не веря своим ушам.
Новый кучер не признал в ней дочь лорда Стэнтона? (Хотя, по правде говоря, она сомневалась, что сама узнает себя, если посмотрит в зеркало.) Понятно, что родители получили ее последнее письмо, но по-прежнему не сочли нужным в первую очередь узнать, что происходит с дочерью. Как это в их духе!
– Ну? – спросил кучер.
– Погодите минутку, – пробормотала Сьюзен.
Она должна подумать, причем сделать это как можно быстрее. Если она просто так отпустит его, то родители никогда больше не отзовутся на ее просьбу вернуться в Лондон и не обрадуются ее возвращению, если она приедет сама. Понятно, что у нее не было желания оставаться в Борнмуте, но совесть ей не позволяла бросить кузину.
Кучер кашлянул.
– Мисс?…
– Погодите минутку! – раздраженно повторила она.
«Думай, думай, думай!» Она написала письмо родителям через несколько часов после того, как отправила послание в штаб-квартиру полиции на Боу-стрит. До этого полицейские отнеслись к ней – и к мертвому мистеру Ботуику – настолько серьезно, что сочли нужным прислать в Борнмут одного дознавателя, который не вернулся и не дал о себе знать. А это означает, что ко второму ее посланию они должны отнестись еще серьезнее. Стало быть, их можно ожидать с минуты на минуту.
– Если вы не знаете, кто она такая, – начал кучер, – то позвольте мне найти кого-нибудь, кто…
– Да я лично с ней знакома! – перебила его Сьюзен, в голове которой наконец сложился план действий. – Но она не будет готова к отъезду по крайней мере до вечера. Вы дадите мне слово, что не уедете без нее?
Кучер свысока взглянул на Сьюзен:
– Я пообещал хозяину, что не задержусь ни на минуту после наступления сумерек. И он позволил мне сказать об этом его дочери.
Сьюзен с явным усилием улыбнулась и посмотрела на затянутое тучами небо. Сейчас около полудня. У нее есть максимум восемь часов на то, чтобы найти шкатулку и молитв Бога о том, чтобы поскорее приехала полиция. Если этого не произойдет, шансов у нее останется совсем немного. Если она уедет с кучером, то подвергнет риску жизнь кузины (и обеспечит свободу пиратам), даже если первым делом в городе велит кучеру остановиться у дверей штаб-квартиры, полиции на Боу-стрит. С другой стороны, позволив кучеру уехать без нее, она сама рискует остаться здесь навсегда. Навсегда!