Слишком грешен
Шрифт:
– Цифры и таблицы… – Эван покачал головой, при этом уголок его рта дрогнул. – Вот что любил делать мой брат.
Сьюзен улыбнулась:
– Готова поспорить, что указанные даты удивительно совпадают с теми днями, когда наш дружелюбный и набожный судья заглядывал в город. И почему-то мне кажется, что владелицы магазина женской одежды будут более чем готовы сотрудничать со следствием в обмен на безнаказанность.
– Вот. – Эван указал на самую нижнюю запись. – Посмотри на последний ряд. Тут указана только дата. Именно той ночью
Сьюзен посмотрела на полупустую строку. Эван прав.
– Полагаю, Форрестер догадался о том, что Тимоти ведет двойную игру, до того как тот смог раскрыть его злодеяния, – заметила она.
– И тогда этот самодовольный кретин убил его! И Реда тоже. – Эван вскочил, его руки потянулись к двум пистолетам, заткнутым за пояс. – Но теперь Форрестер за это заплатит.
Где-то вдали загрохотал гром, и этот звук слился с приближающимся стуком копыт. К Борнмуту приближаются новые экипажи. И они приближаются очень быстро.
В город явно едет целая армия, на которую так рассчитывала Сьюзен.
– Убери пистолеты, – сказала она. Закрыв шкатулку, Сьюзен сунула ключ от нее в карман. – Закон должен забрать шкатулку прямо здесь.
Но Эван, не слушая ее, побежал к деревьям.
Сьюзен бросилась за ним, но догнать его было невозможно, тем более с тяжелой шкатулкой в руках. Сьюзен казалось, что ее легкие вот-вот взорвутся. Сойдя наконец с дорожки и очутившись в каменном саду, она увидела целую толпу горожан, которые прежде бродили по Мунсид-Мэнору, а теперь собрались вокруг могил и посматривали на заднюю дверь.
Дверь была сорвана с петель. Что ж, это неудивительно. Вспоминая, в каком состоянии был дом Тимоти после его смерти, Сьюзен заподозрила, что человек, которого она любит, имеет обыкновение пользоваться не только дверной ручкой, когда он в ярости входит в какое-то помещение.
Эван прижал к стене обоих – и Олли, и его дворецкого – сразу за дверным проемом. Его пистолеты были нацелены в животы обоим. Сьюзен осторожно приблизилась.
– Где он? – проревел Эван. – Этот мерзавец должен быть здесь!
Олли и дворецкий молча смотрели на Эвана. Толпа тоже молчала: похоже, люди опасались, что их вмешательство либо заставит загнанных в угол людей действовать, либо остановит весь спектакль.
Прижав искореженную шкатулку к бедру, Сьюзен прислушалась к стуку копыт: полиция была в десяти минутах езды от Мунсид-Мэнора. Это может быть и хорошо, и плохо. Переместив шкатулку к другому бедру, Сьюзен приняла решение.
– Держи их! – громко сказала она, направляясь по саду к дому.
Горожане расступались в стороны, пропуская ее. Дойдя до Эвана, Сьюзен улыбнулась ему, напоминая, что отныне они действуют заодно, а потом повернулась лицом к дворецкому с его тонким ртом, напоминающим шрам.
– Отдайте мне ключ! – потребовала она.
Дворецкий посмотрел на шкатулку в ее руках, но, кажется, не узнал ее. В его крохотных черных
– У меня нет ключа от шкатулки, – заявил он.
– Не от нее, – сказала Сьюзен, сожалея о том, что у нее нет пистолета, чтобы пристрелить этого мерзавца. – Мне нужен ключ от замка на кандалах кузины.
Черные глазки Дворецкого засияли.
– Скажите своему любовнику, чтобы он опустил свои пистолеты, и тогда я отдам ключ, – заявил он.
Сьюзен со вздохом повернулась к Эвану.
– Застрели его, – сказала она.
Тут же звякнули ключи, которые будто из воздуха материализовались в желтой ладони дворецкого. Выхватив ключи, Сьюзен поспешила в подвал.
– Идите за ней! – рявкнул Эван, обращаясь к Олли и дворецкому.
Щелчки двух взведенных курков эхом разнеслись по комнате, а затем три пары сапог застучали по каменным ступеням. Похоже, народу внизу соберется немало.
Дойдя до последней ступеньки, Сьюзен поставила шкатулку на пол, а затем сразу подошла к кузине и расстегнула замок на железном колье, обхватывающем ее тонкую лодыжку.
Эмелина переводила испуганный взгляд со Сьюзен и своих палачей на кандалы, которые расстегнутыми валялись на полу у ее голых ног и не могли больше причинить ей страданий. Прикоснувшись к щеке Сьюзен ледяным и дрожащим пальцем, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Ты свободна! – объявила Сьюзен, обнимая свою дрожащую кузину. – Обещаю: никто больше не причинит тебе вреда. – Она крепче обняла Эмелину, и та, всхлипывая, зарыдала, уткнувшись лицом ей в плечо.
Все, что смогла сделать Сьюзен, так это стереть со своих щек слезы, которые не могла сдержать. Но она должна быть сильной – ради кузины. Та даже на мгновение не должна подумать о том, что ее смогут снова приковать цепью к стене и оставить одну в темноте.
– Ты больше никогда не останешься одна! – горячо проговорила Сьюзен. – Теперь у тебя есть я. Навсегда!
Поцеловав Сьюзен в щеку, леди Эмелина взяла кузину за руку и посмотрела на нее с таким выражением, какого Сьюзен ни разу не видела на ее измученном лице.
Это было выражение надежды и… доверия.
Улыбнувшись, Сьюзен пожала ее руку. Кузина Эмелина поверила ей. И на этот раз она оправдает ее доверие.
– Мне нужно найти Форрестера, – сказал Эван, не отрывая глаз от двух своих пленников. – А то этот подонок сумеет сбежать безнаказанным.
– Ступайте же, ищите его, – раздался скрипучий голос дворецкого. – А мы вас подождем.
Эван надавил дулом пистолета на живот дворецкого.
Но тут к Олли и его слуге подошли Сьюзен с леди Эмелиной и защелкнули железные кольца на их лодыжках.
Леди Эмелина с торжеством улыбнулась и радостно обняла Сьюзен.
Прямо у них над головами раздался стук копыт. Армия Сьюзен наконец прибыла в Мунсид-Мэнор.
– Оставь их здесь, – сказала Сьюзен. – Давай сообщим полиции о Форрестере.