Сломанная кукла

Рам Янка

– Мда-а-а...
– задумчиво.
– Что ж там за девка такая ушлая, что провернула такое? И так фейсов взбудоражила.

– Вы б товарищ полковник не о "девке" заботились. А о том, что беспредел какой-то происходит на уровне службы безопасности. И Вас в него сейчас втянут. А потом крайним останетесь.

– Ладно, понял я тебя, не мельтеши! Сядь.Поешь. Как говоришь имя того фейса?

– Майор Мансуров. Алишер. Отчество не успел прочитать.

– Выясню, что за черт такой. Куда бы тебя деть пока,

а Ершов? Было б лето - в тайгу бы выгнал.

– Найду я куда деться...

– А где девка-то?

– Мы ее передали московскому отделению ФСБ, - твердо повторяю я.

– Врешь ведь! Откуда вы его в тайге взяли?

– Я потом объяснительную напишу со всеми деталями.

– Ладно, отдыхай.

Отдохнуть необходимо, это факт.

– Товарищ полковник, можно я генеральский Буран угоню?

Приезжает иногда на охоту сюда.

– Разрешаю. Но не в ночь. Сторожу скажу, чтобы подготовил.

В ночь лететь на буране - самоубийство. Я в первый же километр в такой тьме себе башку сверну.

Но на Буране в разы больше шансов найти Женю, если она не дошла. Ногами я такую территорию не прочешу вдоль и поперек.

А если дошла, то до утра ей ничего не грозит.

Хотя очень хочется идти прямо сейчас. Внутри неспокойно.

Здесь только на удачу надеяться и на то, что не запаникует, а устроится на ночёвку, как учили, если таки не дошла. Погода стоит отличная, тепло. С костром не замёрзнет.

На рассвете открываю глаза. Забираю посылку.

Перекусив оставленное на печи сторожем, тихо ухожу. На буране напрямую не проехать, надо в объезд. Но все равно быстрее.

Медленно переезжаю замёрзший ручей и натыкаюсь на свежую лыжню. Глушу Буран.

Оглядываюсь, прислушиваюсь...

– Ольга!!
– рявкаю во всю глотку.

Птица вспахивает с ветки.

Слушаю ответную тишину и ответный крик.

Направление определить не просто.

А с Женей вообще беда, она же в ответ и не крикнет. Даже если услышит.

Но ты же умница у меня, да? Ты же дошла, да?

Прокатившись по следу натыкаюсь на лесную нашу "медведицу".

На лыжах, с ружьём.

Стягивает с лица вниз шарф и варежки. И я - тоже.

Здороваемся за руку.

– Неожиданная встреча, - жмёт мне руку.

– Это плохо, что неожиданная, - сжимается у меня грудная клетка.
– Не дошла до тебя девочка?

– Девочка?...
– озадаченно.

– О-о-о, черт, - протираю замёрзшее лицо руками.
– Ну как так?..

– Откуда у нас тут девочка?
– надевает варежки Ольга.

– А ты чего без собак?
– оглядываюсь я.

– Шатун поднялся. Порвал насмерть моих собак у хижины. Ходит в округе. Вот ищу… - касается через плечо ружья, висящего за спиной.
– Будь осторожнее.

– Мать его!...
– смотрю беспомощно ей в глаза.

Шатун?!

Горло перехватывает от ужаса.

Надежда на благоприятный исход для Жени начинает испаряться. Ночь, допустим, она в лесу у костра переживет. Но если он ее почует, это всё, пиздец.

– Тороплюсь я, Ольга, - смотрю вдаль.

– Ну что ж... Пусть тайга будет благосклонна к тебе и твоей девочке.

– Пусть будет.

Газую, срываясь с места. Наворачиваю петли от хижины в сторону жениной траектории, увеличивая радиус. И в какой-то момент натыкаюсь на слабо дымящийся костер.

Слетаю с Бурана.

– Же-ня!!

Глазами ощупываю снежное покрывало.

Следы волчьи! Кровь на снегу.

В глазах мелькает.

Со звоном в ушах осаживаюсь возле костра. Чувствую лёгкий палёный запах.

Лицо немеет. Внутренности сковывает.

Всё?..

Тупо смотрю на поднимающийся дымок.

Страшно представить, чего она натерпелась здесь.

Зачем ты ее отпустил, Псих? Одну. Девочку... Ты чо, блять? В кого ты там поверил?.. Она тебе что - спецура?

Такие пальчики у нее... Ажурные. Хрупкая. Невесомая.

Хочется, попросить у нее прощения. И вообще, переиграть все по новой. И что-то другое говорить ей там. Совсем не то, что я говорил. Но если б знать, что ей говорить надо…

Потому что она стала за это время чем-то значимым в моей жизни. Я вписался лично, да. Но не довёл. Привык я давно к своим мощностям и людей по себе сужу. Даже женщин, блять.

Сглатывая ком в горле, вспоминаю вдруг очень ясно ее глаза.

Доверчивые. Благодарные. Глубокие.

Я таких глаз у женщин ни разу не видел.

Рычал на нее, ругал, а она все равно так смотрела. А надо было не рычат. А что надо было?.. Разве я умею что-то другое?

И словно глотку сдавливает чья-то невидимая мощная рука. Не вдохнуть.

Поднимаюсь.

С ужасом ищу взглядом хоть что-то, что должно было остаться. Но ничего нет.

Зато дальше - есть следы. Ее и волчьи. Уводящие от кострища.

И я в недоумении смотрю на эту пару.

– Ты походу кукухой двинул, Псих...

Как это вся картина могла нарисоваться на этом снежном покрывале? Кровь эта, очень крупные волки, судя по лапам, Женя. И вот эта дорожка из следов...

То ее следы топчут волчьи, то волчьи следы - ее. Значит, была тут одновременно с волками. Во времени их не разнести. Крови прилично... Кое-где ошмётки плоти, протопили снег и вмерзли в него.

Присаживаюсь. Мне глючатся ошмётки мозгов в снегу.

Закрываю ладонью глаза.

Тихо матерюсь на себя и этот ебанный мир.

Сводит от неприятия того, что рисует воображение.

Снова осматриваюсь.

Эти следы - этого не может быть! Как?! Как она могла уйти после такой кровопотери?