Сломанная кукла

Рам Янка

– Ты за меня не волнуйся. Развешаю тухлятины в оттепель, никуда не денется - придет. А я из засады его добью.

– Жалко его...
– пожимаю плечами.
– Он же не виноват.

– Да. Но это тайга. Здесь не всегда уместна жалость. Здесь надо выживать.

– Везде надо выживать, - отвожу взгляд.

– Это ты верно говоришь. В тайге ещё и попроще будет. Как имя твое?

– Божена.

– Хорошее имея. Ты не бойся. Мы тебе поможем. Если хочешь, можешь

у меня пока оставаться.

– Боюсь. Найдут и здесь. Это вопрос времени. Он уже нашел, просто точного места не знает.

– Может, и хорошо, что найдет?
– крутит в руках снайперский прицел.
– Мы его встретим.

Протирает его фланелевой тряпочкой.

Я такие видела в фильмах.

С опаской смотрю на него, пытаясь понять через него что-то про Ольгу.

– Вы - снайпер?

– Когда-то была... Потом сменила квалификацию.

На киллера?
– разглядываю ее.

И поэтому сейчас здесь?

Но спросить не решаюсь.

Мне все равно на это. Ольга - хорошая. Гордей - хороший. Варг - хороший. Это чувствует мое сердце. Ему с ними спокойно и хорошо.

Алишер всегда внушал, что я глупая. И ничего не могу прочесть. Но я могу...

– Есть кому тебя в городе защитить?

– Отец. Но как к нему попасть? Как сообщить? Вы в городе не бываете?

– Очень редко. Раз в год может.

– И Вы ни по чему не скучаете?

– Ну... Может, по книгам и театру.

– А Вы любите балет?

– Ни разу не была, - пожимает плечами.
– На хороший билет не достать, цены космические. На плохой идти не хочу.

Я достану ей на хороший!

– А ты пленница, значит.

– Да.

– Почему шепчешь?

– Переезжали... Была вынужденная остановка. Я вырвалась, начала кричать, просить помощи.

Сжимаю кистью горло.

– Схватил, душил, повредил горло. Глотать не могла. Операция была. Задели нерв. Нужно было делать ещё одну. Но он сказал - так лучше. Так ему удобнее, - оскаливаюсь, не сдержав эмоцию.

– Это что у тебя такое, - наклоняется через стол, касаясь ошейника.
– Ошейник, что ли?

– Да.

– Дай-ка я его... сниму.

– Не получится. Гордей пробовал. Ножом. Там проволока. Титан. Только душит, но не рвется.

– Вижу. Накинь-ка куртку, пойдем...

Подводит меня к большой колоде. Выдергивает из нее топор. Перед ней кидает маленький коврик.

– На колени вставай на него, и голову на колоду.

Шокированно смотрю на топор в ее руке, вспоминая как рубят курицам головы.

– А, нет...
– улыбается она.
– Не топором. Сейчас.

Откапывает у стены дома из под снега какие-то ржавые метровые

клещи.

– Ближе к трассе, - машет рукой.
– Раньше жил кузнец. Дом давно сгнил, а инструмент остался. Вот кое-что принесла. Давай попробуем.

Зажимая ладонью ухо, щекой ложусь на капюшон, на колоду и зажмуриваюсь.

Ледяной металл обжигает шею. Крякнув, Ольга наваливается на ржавые ручки и проволока щелкает. Мне больно прилетает в челюсть отдача.

Но плевать! То, что ошейник снят - это радость.

Недоверчиво поднимаю его с окровавленного снега.

И теперь мне кажется, что я смогу убежать от Алишера. Это словно символ!

Мы идём в дом.

– Да кинь его в печь.

– Нет! Тут бриллианты. Я продам. И у Вас будет спутниковая связь навсегда. Интернет. Если... Если у меня получится добраться до отца, то я обязательно это сделаю.

– Ооо... За что ж мне такие дары?
– смешливо дёргает бровями.

Дотягиваюсь до оптического прицела. Беру в руки. Поднимаю на нее решительный взгляд.

– М! Так это заказ?
– усмешка.

– Это благодарность.

– За что?

– За то, что помогаете. За то, что Вы готовы "встретить" плохого человека, чтобы спасти незнакомую девочку.

– Хочешь о нем рассказать.

– Его зовут Алишер.

– Какое красивое имя.

– Да. Когда я встретила его первый раз, я подумала именно это - какое красивое имя!
– с горечью кусаю губы.
– Он подарил мне цветы. Огромный букет белоснежных роз. Шипы впились мне в ладони. Это последнее, что я помню...

– Прямо как в Спящей красавице.

– Да. Только разбудил меня не принц.

Руки мои вздрагивают, прицел вываливается из них. Ольга перехватывает.

Совершенно некстати со мной случается паническая атака. Закрыв глаза, я дышу по квадрату, пытаясь ее пережить. И выжить от этого разъедающего меня адреналина.

И чувство, что я уже взрослая и чем-то управляю просачивается сквозь пальцы как песок.

Я даже собой не управляю!

От беспомощности перед этим от обиды по щекам бегут слезы.

– У тебя ПА?
– спокойно.

Трясясь, киваю.

– Сейчас пройдет… - двигаю беззвучно онемевшими губами.

– Хочешь, я тебя вылечу?

Киваю.

– Сейчас...

Слышу, как она гремит чайником.

– Открой рот, - тянет вниз мою челюсть.
– Глотай. Ты должна усвоить, что из жертвы тебе нужно превратиться в хищника. И это всё пройдёт.

Ощущаю какие-то сухие кусочки и порошок с землистым привкусом. С трудом проталкивая их в горло. Ольга даёт мне запить.