Сломанная нота

Аларкон Нелия

— Ты ее ослушалась. — Замечаю я.

— Потому что я знаю, что ты любишь мою сестру, и знаю, что единственный раз, когда она расслабилась и стала зависеть от кого-то еще, был с тобой. Она не привыкла быть слабой, но Кейди заслуживает этого. Она заслуживает места, где она может быть хрупкой и о ней могут позаботиться.

Мое сердце рвется к горлу. Я подхожу ближе к младшей сестре Кейди.

— Если она снова позвонит тебе, дай мне знать.

Вай не отступает ни на шаг. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я

расстроен, но я не причиню ей вреда. Я бы не причинил вреда никому из тех, кого Кейди любит.

Кивнув, она говорит:

— Я сделаю это.

Я делаю глубокий вдох и набираю немного менее сердитое выражение лица.

— Возвращайся в класс. Если у тебя возникнут проблемы, скажи своему директору, чтобы он позвонил мне.

— Поверь мне. У меня не будет никаких проблем. На самом деле, я думаю, что многие дети будут сегодня за моим обеденным столом.

Вай смотрит на меня звездным взглядом.

Я понятия не имею, что она имеет в виду, но она выглядит счастливой.

Жестом попросив ее вернуться в класс, я направляюсь в противоположную сторону.

Я достаю телефон и снова набираю номер Кейди, когда кто-то маленький и светловолосый встает на моем пути. Я поднимаю взгляд, стискиваю зубы, мышцы напрягаются, готовые огрызнуться на препятствие на моем пути.

Сквозь дымку своего отчаяния и беспокойства за Кейди я узнаю стоящую передо мной девушку.

— Нам нужно поговорить. — Огрызается она.

Я смотрю на нее еще немного, а потом до меня доходит.

Это Бриз, лучшая подруга Кейди.

41.

ДАТЧ

Баскетбольная площадка за школой пуста, что меня удивляет. Я думал, что здесь будет прятаться больше людей. Похоже, эта школа из тех, где спорт преобладает над музыкой.

— Одного ученика зарезали под сеткой на выпускном вечере. — Говорит Бриз, заметив, куда устремился мой взгляд. — Копы установили камеры. — Она показывает пальцем на углы парка, где на нас направлены красные мигающие фонари. — Так что здесь больше никто не прохлаждается.

— Ты знаешь, где Каденс? — Грубо спрашиваю я.

— Даже если бы знала, думаешь, я бы тебе сказала?

Бриз плюется. Ее глаза полны ненависти ко мне.

— Ты хотя бы знаешь, все ли с ней в порядке?

В моем тоне звучит нотка отчаяния. Мне все равно. Я схожу с ума, думая обо всем плохом, что могло случиться с Кейди. Я не смогу дышать, пока не узнаю, что с ней все в порядке.

— О? Теперь ты беспокоишься о ней?

— Бриз. — Рычу я, мое терпение лопнуло.

— Ей не следовало влюбляться в тебя.

Я замираю. Я впервые слышу, как кто-то подтверждает чувства Каденс ко мне. Даже она еще не признавалась

мне в этом.

Ветер усиливается, и порванная сетка колышется взад-вперед.

— Раньше мне нравилась твою группа. — Тихо говорит Бриз. — Я слышала гнев и боль в твоей музыке, и это трогало меня, потому что я тоже чувствовала этот гнев. Я просыпалась каждый день, сгорая от него.

Она облизывает губы.

— Но после того, как я услышала, что ты и твои братья сделали с Кейди, я не могла этого не видеть. Каждый раз, когда я слушала твою музыку, каждый раз, когда я слышала этот гнев, я представляла, что сделает эта ярость, если она будет направлена на невинного человека.

Мои пальцы сжимаются в кулаки.

Чувство вины вонзается мне в грудь.

— Короли, группа, Redwood... Было время, когда я хотела быть ближе к этому свету. Я никогда не говорила ей, но я завидовала Кейди. Пойти в школу с вами четырьмя стало моей мечтой.

Выражение ее лица ожесточается.

— Но иногда мечты должны оставаться там, где они есть. Если они присоединяются к тебе в реальном мире, ты понимаешь, что при свете они уродливы и презренны.

— Ты знаешь, где Кейди или нет? — Выдавил я из себя.

— Зачем она тебе, Датч? Чтобы ты мог управлять ею?

Мои глаза метнулись к Бриз.

— Думаешь, раз она бедная, раз здесь... — Бриз жестом показывает на заборы с цепями, граффити, камеры, — то есть там, откуда она родом, она должна быть тебе благодарна, даже если ты причинишь ей боль?

— Я никогда не причиню ей вреда. — Я сделал паузу и добавил: — Больше нет.

— Ты не можешь давать такие обещания, потому что даже не знаешь, что такое любовь. Кто сказал, что она тебе не надоест? Может быть, через несколько недель она перестанет быть интересной, и ты найдешь другую бедную, беспомощную студентку, с которой будешь играть.

— Веришь ты мне или нет, но моя любовь к Каденс настоящая. И она не изменится. Мне нужно знать, где она.

— Чтобы ты мог мучить ее еще больше? Ты думаешь, что управлять ею и одержим ею... ты думаешь, что все это — любовь? Нет. Это заблуждение. Это контроль. Это зло.

Мои губы нахмурились, и я огрызнулся:

— Если ты не собираешься мне сказать, то мне больше ничего от тебя не нужно.

Я кручусь на месте, мой гнев клокочет под кожей и просится наружу. Обвинения Бриз, словно когти, рвут ткань моего сознания.

Неужели она права? Неужели моя любовь причинила Кейди боль, а не сделала ее жизнь лучше?

— Я рада, что она сбежала от тебя.

Все мое тело замирает. Я кручусь. Бросаюсь вперед. И в мгновение ока оказываюсь перед Бриз.

Нависая над ней, я рычу:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что она убежала от меня? Ты хочешь сказать, что Кейди никто не похищал. Она сама решила уйти?

Бриз насмехается:

— Почему бы тебе не спросить своего отца?