Слова сияния

Сандерсон Брендон

— Уритиру связывал все народы, — прочитала Шаллан в работе шинской писательницы. — И временами был нашим единственным путем во внешний мир с его нечестивыми камнями. — Она посмотрела на Узора. — Что это значит для тебя?

— Значит то, что сказано, — ответил тот, все еще вися перед картой. — Что Уритиру был хорошей связью. Возможно, дороги?

— Я всегда читала фразу в переносном смысле. Связанный целями, мышлением и учениями.

— А. Все ложь.

— Что, если это не метафора? Что, если ты прав?

Девушка

поднялась, прошла через комнату к картам и прикоснулась пальцами к Уритиру в центре.

— Связанный... но не дорогами. На некоторых из этих карт вообще нет дорог, ведущих к Уритиру. Они все помещают его в горах или хотя бы среди холмов...

— М-м-м.

— Как добраться до города, если не по дороге? — спросила Шаллан. — Нохадон мог ходить туда, как он утверждал. Но другие не говорили о поездке в Уритиру верхом либо пешком. Правда, существовало несколько отчетов людей, посещавших город. Он был легендой. Большинство современных учений утверждают, что он миф.

Ей необходимо больше информации. Она бросилась к сундуку Джасны и вытащила одну из ее записных книжек.

— Она сказала, что Уритиру не находился на Разрушенных равнинах,— произнесла Шаллан, — но что, если путь к нему здесь? Не обычный путь, конечно. Уритиру был городом волноплетов. И древних чудес, вроде Клинков Осколков.

— М-м... — тихо прогудел Узор. — Клинки Осколков — не чудеса...

Шаллан нашла упоминание, о котором вспомнила. Это была не цитата, показавшаяся ей любопытной, а комментарии Джасны к ней:

«Еще одна сказка, записанная в опусе «Среди темноглазых» Калинама. Страница 102. В сказках множество упоминаний о мгновенных перемещениях и Клятвенных вратах».

Мгновенные перемещения. Клятвенные врата.

— Вот зачем она ехала сюда, — прошептала Шаллан. — Она думала, что сможет найти проход здесь, на равнинах. Но здесь безжизненные штормовые земли, на них только камни, крэм и большепанцирники.

Она посмотрела на Узора.

— Нам действительно нужно попасть непосредственно на Разрушенные равнины.

Ее заявление сопроводил зловещий звон часов. Зловещим он был в том смысле, что час оказался гораздо более поздний, чем полагала Шаллан. Шторма! Встреча с Адолином назначена на полдень. Ей необходимо выйти через полчаса, если она не хочет опоздать.

Девушка вскрикнула и побежала в ванную. Она повернула кран, чтобы наполнить ванну. Несколько мгновений он выплевывал грязную воду с крэмом, но потом потекла чистая теплая вода, и Шаллан воткнула пробку. Подставив руку под струю, она в который раз восхитилась. Текущая теплая вода. Себариал сказал, что недавно приходили мастера, установившие фабриал, который поддерживает воду в цистерне наверху постоянно теплой, как принято в Харбранте.

— Я, — сказала она, сбрасывая халат, — собираюсь позволить себе очень-очень сильно к этому привыкнуть.

Шаллан забралась в ванну, в то время как Узор

двигался по стене над ней. Она решила не стесняться его. Правда, у него был мужской голос, но он не являлся настоящим человеком. Кроме того, спрены находились повсюду. Возможно, один из них сидит в ванне, а другие — на стене. В глубине души Шаллан полагала, что у всего есть душа или спрен или что-то в этом роде. Заботило ли ее то, что за ней наблюдают стены? Нет. Так почему ее должен беспокоить Узор?

Ей приходилось повторять подобные рассуждения каждый раз, когда он видел ее раздетой. Они помогали бы, если бы он не был так сильно любопытен насчет всего на свете.

— Анатомические различия между полами такие незначительные, — сказал Узор. — И в то же время столь глубокие. И ты их усиливаешь. Длинные волосы. Румянец на щеках. Прошлой ночью я сходил посмотреть, как купается Себариал и...

— Только не говори, что ты действительно это сделал, — ответила Шаллан, покраснев.

Она взяла немного пастообразного мыла из банки рядом с железной ванной.

— Но... я ведь только что сказал именно это... В любом случае меня не видели. Если бы ты стала более уступчивой, такой необходимости не возникло бы.

— Я не собираюсь рисовать для тебя наброски обнаженных людей.

Шаллан совершила ошибку, когда упомянула, что многие великие художники тренировались подобным способом. Дома после долгих просьб она уговорила нескольких служанок позировать для нее, пообещав уничтожить наброски. Что и сделала. Она никогда не рисовала мужчин с натуры. Шторма, это бы так смущало!

Шаллан не позволила себе задержаться в ванне. Спустя пятнадцать минут по часам она стояла одетая и расчесывала перед зеркалом мокрые волосы.

Как она сможет вернуться в Джа Кевед к мирной сельской жизни? Ответ прост. Вероятно, она никогда не вернется. Когда-то такая мысль могла бы ее испугать, теперь лишь взволновала. И она была полна решимости привезти братьев на Разрушенные равнины. Здесь они будут в большей безопасности, чем в поместье отца, и что они оставят позади? Едва ли вообще что-нибудь. Шаллан начинала думать, что такое решение лучше, чем любое другое, и позволит им избежать проблем с пропавшим преобразователем.

Она отправилась в один из информационных центров, связанных с Ташикком, — их было по одному в каждом лагере — и заплатила за письмо вместе с самопером, чтобы отправить сообщение братьям из Валата. К несчастью, доставка займет несколько недель. Если оно вообще дойдет. Торговец, с которым она говорила в информационном центре, предупредил ее, что продвижение по Джа Кеведу теперь очень затруднено из-за войны за трон. Из осторожности она отправила второе письмо из Нортгрипа, который находился так далеко от полей сражения, как только возможно. Она надеялась, что по крайней мере одно из двух писем благополучно доберется до адресата.