Слово Ишты. Книга 2.

Лисина Александра

А она молчала. Она позволяла вести себя по залу, как хрупкую драгоценность. И она, наконец, позволяла держаться рядом с собой, не нарушая гармонии танца. Она снова стала гибкой и податливой. Снова обрела непередаваемое изящество. И она постепенно принимала идущего рядом мужчину, как равного. Точно так же, как и он признавал ее несомненную красоту.

Они были разными, эти странные танцоры. Разными, но, вместе с тем, дополняли друг друга так, как только могут мужчина и женщина. Он воплощал в себе силу, она - гибкость, он был резок и дик,

но она умела останавливать его напор. Он неуклонно стремился вперед, напоминая порывистый ветер, но она сдерживала его одним движением ладони, как мягкая волна, уверенно гасящая разгоревшийся на берегу пожар. Ровно до тех пор, пока напряженная схватка не подошла к концу, а его колено не склонилось смиренно к полу, признавая полное поражение.

И вот тогда в зале наступила абсолютная тишина. Хлопки невидимых аккомпаниаторов резко прекратились. Пара тоже замерла, застыв друг возле друга каменными изваяниями. Женщина чуть повернулась, протягивая руку партнеру, но мужчина не стал подниматься с колен. Вместо этого лишь бережно подхватил тонкое запястье и трепетно коснулся его губами, сумев вложить в один единственный жест столько эмоций, что никаких пояснений больше не требовалось.

Сколько это длилось, трудно было сказать. Наверное, всего несколько минок, за время которых, казалось, пролетела целая жизнь. Недолгий танец был мимолетен, как и все самое важное в жизни, но при этом невыносимо красив и невероятно притягателен. А потом, к искреннему сожалению большинства присутствующих, он закончился так же внезапно, как и начался: добравшийся до самого потолка огонь, некоторое время служивший в зале единственным освещением, вдруг сомкнулся в одну пламенную арку, коротко вспыхнул, показав напоследок замершую пару во всей красе, а потом разом погас, осыпавшись вниз многочисленными искрами и заставив присутствующих невольно зажмуриться.

Через пару мгновений в зале снова вспыхнули свечи. Снова зажглись магические огоньки под потолком, осветив совершенно пустое пространство, в котором больше не было ни огня, ни некрасивых жженых следов, ни мужчины, ни женщины. Как если бы все случившееся было удивительным сном и если бы ошарашенным гостям это всего лишь привиделось.

– Молодец, Эррей. Ты - прирожденный танцор, - едва отдышавшись, засмеялась я, снимая с головы и накидывая обратно на белоснежное платье черные кружева.
– У нас было всего два дня на тренировку, но ты справился так, будто мы полжизни танцевали в паре!

Лен-лорд та Ларо спрятал за пазуху маску и, поплотнее задернув штору алькова, в который мы торопливо юркнули, когда погас свет, учтиво поклонился.

– Что вы, леди? Я всего лишь старался от вас не отстать.

Я хихикнула и прикрепила свою белую "фату" на место.

– Как думаешь, народ обалдел?

– А то, - в тон отозвался Эррей, поправляя камзол.
– Я даже отца видел - у него глаза стали, как два больших блюдца.

– Он тебя узнал?

– Даже если и узнал.

Что он сделает?

Приведя себя в порядок и проследив, чтобы кружева правильно легли на белый подол, я одернула узкую юбку и строго посмотрела на партнера.

– Ты кольцо когда отдал?

– Перед балом.

– Думаешь, он успел просмотреть твой "шарик"?

У Рорна дернулась щека.

– Лоррэя не было дома почти десять дней. Ни вестей, ни записки, ни сведений. Отец наверняка беспокоился. Так что когда я принес перстень, он должен был схватиться за него, как за последнюю соломинку. Я не стал ничего объяснять. Просто положил на стол и ушел.

– Ты на него обижен, я понимаю, - вздохнула я.
– Но сделанного, к сожалению, не воротишь.

– Да я... знаешь, сейчас я уже не жалею, - странно улыбнулся вдруг Рорн.

– Почему?

– Потому что, если бы не это, я бы не встретил тебя. И не стал бы тем, кем стал. Скорее всего, провел свою жизнь здесь, пустобрехом, и в один прекрасный день действительно кого-нибудь убил бы из-за сущего пустяка.

Я хмыкнула.

– Все может быть. Но я тоже рада, что у нас появился такой знаменитый брат.

– Брат?
– лукаво приподнял бровь Эррей.
– Ты никогда меня так не называла.

Ну да. Зато думала про себя, не зная, понравится ли тебе или нет.

– Ты же мне побратим?
– спокойно спросила я.
– Побратим. Как и все остальные. Значит, брат.

– М-м-м...

– Неужто не рад?
– усмехнулась я, приводя волосы в порядок.
– Или мечтал о чем-то большем?

– Было дело, - внезапно хмыкнул он.
– По первости.

– Да ну? А потом ты, значит, передумал ко мне клинья бить?

Рорн тихонько фыркнул.

– Да как к тебе их подобьешь? С Тенями шутки плохи - один косой взгляд, и все, готовь себе камешек на могилку. Даже Лока проняло, а ты говоришь...

– И что? Это - единственная причина?

– Вообще-то... нет.

Вот теперь я искренне удивилась.

– Нет? Тебя что-то еще смущает?

– Ты - Ишта, - просто улыбнулся брат.
– Ты выше обычной женщины настолько, что я, честно говоря, даже не знаю, как до тебя дотянуться. Ты удивительно красива. Ты очень смелая. Ты поразительная. И ты настолько сильная, что это порой вызывает дрожь. Впрочем, наверное, так и должно быть? Разве может быть слабой Хозяйка Равнины, Долины, Леса и Гор одновременно? Разве может она не взять силу от своей земли? Поверь, я тобой безмерно восхищаюсь. Честно.

– Но?
– приподняла я бровь, чувствуя некую недоговоренность, и он тихо вздохнул.

– Но чтобы быть с тобой рядом, нужно стать еще сильнее, чем ты. Еще тверже. Еще увереннее. Еще... выше. Никого другого, как мне кажется, ты просто не потерпишь. А это трудно. Трудно стоять рядом с тобой на вершине и держать на своих плечах хотя бы часть той ноши, которую несешь ты.

Я прикусила губу.

– Хочешь сказать, меня нельзя полюбить?