Слово президента
Шрифт:
— Но ведь трудно полностью отключиться, правда? Даже когда стоишь на палубе, говоришь с морем и звёздами, все равно не можешь забыть, что происходит вокруг, верно?
— Да, — согласился адмирал. — Становится немного легче, снимается напряжение, но ты прав. Невозможно уйти от окружающего мира. — Как вот сейчас, подумал он.
— Тони сказал, что индийский флот исчез в море.
— Оба авианосца вышли из порта вместе с кораблями охранения и танкерами. Сейчас мы разыскиваем их.
— Что, если существует связь? — спросил Райан.
— Связь с чем?
— Китайцы устраивают серьёзный инцидент в одном месте, индийский флот снова выходит в море, а со мной случается вот это — неужели у меня мания преследования? — спросил «Фехтовальщик».
— Не
Этой ночью многие в мире не спали. В Тель-Авиве, где сейчас было четыре утра, Ави бен Якоб собрал своих лучших экспертов по борьбе с терроризмом. Все вместе они внимательно изучили фотографии, переданные из Вашингтона, и теперь сравнивали их с теми, что были в их собственной обширной картотеке — там находились снимки не только известных террористов, но и подозреваемых, сделанные в процессе наблюдения за ними в Ливане, Сирии и других странах. Проблема заключалась в том, что на многих фотографиях были изображены молодые люди с бородами — самый простой метод маскировки, — да и сами снимки не были высокого качества. К тому же фотографии, переданные из Вашингтона, тоже мало походили на сделанные профессионалами в студийных условиях.
— Что-нибудь обнаружили? — спросил директор Моссада. Взгляды всех устремились на одного из экспертов израильской спецслужбы, женщину лет сорока по имени Сара Пелед. Втихомолку её называли колдуньей. Она обладала уникальным талантом опознавать людей по фотографиям и оказывалась права более чем в половине случаев, когда остальные офицеры разведки в отчаянии разводили руками.
— Вот этот. — Она отодвинула от себя пару фотографий. — Они точно сходятся.
Бен Якоб посмотрел на лежащие перед ним снимки и не сумел обнаружить никакого сходства. Он не раз спрашивал Сару, каким образом ей удаётся опознавать столь непохожих на первый взгляд людей. Сара неизменно отвечала, что нужно сравнивать глаза. Ави снова посмотрел на фотографии, делая это. Однако все, что он мог сказать, — это то, что у обоих мужчин были глаза. Он перевернул снимок из израильской картотеки. На обратной стороне имелись данные, свидетельствующие, что это снимок подозреваемого члена террористической организации «Хезболлах», имя его неизвестно, а возраст в момент съёмки около двадцати лет. Фотография была сделана шесть лет назад.
— А другие, Сара?
— Нет, больше никого я не смогла опознать.
— Насколько ты уверена в этом? — спросил один из офицеров контрразведки, глядя на фотографии и тоже не обнаруживая никакого сходства.
— На сто процентов, Бенни. Я ведь сказала, что два этих снимка точно сходятся, верно? — Сара порой легко раздражалась, особенно когда в её суждениях сомневались, да ещё в четыре утра.
— Какие силы мы выделим для поисков этого человека? — спросил другой контрразведчик.
— Райан — друг нашей страны и президент Соединённых Штатов. Мы приложим максимальные усилия. Я хочу, чтобы к поискам приступили немедленно, так что свяжитесь со всеми контактами в Ливане, Сирии, Ираке и Иране — повсюду.
— Мерзкие свиньи. — Бондаренко провёл ладонью по лицу. Он уже давно
— Это верно, — согласился Головко.
— Чёрная операция — «мокрое дело», как вы называете подобные операции.
— «Мокрое», — согласился директор Службы внешней разведки. — К тому же и непрофессионально исполненное. Однако Ивану Эмметовичу повезло, товарищ генерал. На этот раз.
— Пожалуй, — согласился Геннадий Иосифович.
— Вы не согласны?
— Террористы недооценили противника. Не забудьте, что совсем недавно я знакомился с американской армией. Их боевая подготовка — лучшая в мире, а телохранители президента наверняка не уступают солдатам. Почему многие так часто недооценивают американцев? — удивлённо спросил он.
Это действительно хороший вопрос, признался Сергей Николаевич и кивнул, предлагая начальнику оперативного управления продолжать.
— Америка часто страдает от недостатка политической решимости, но это вовсе не говорит о недостатке компетентности. Знаете, кого мне напоминают американцы? Свирепую собаку на короткой цепи, а поскольку она не может порвать цепь, многие ошибочно полагают, что эту собаку не стоит бояться. Однако в пределах цепи эта собака непобедима, да и к тому же, товарищ директор, собаку всегда можно спустить с цепи. Вы ведь знакомы с этим Райаном.
— Да, я хорошо знаю его, — кивнул Головко.
— Вы считаете, что статьи, напечатанные в газетах, соответствуют истине?
— Вполне.
— Тогда скажу вам, что думаю я, Сергей Николаевич. Если вы видите в нём грозного противника и знаете, что он держит на цепи эту свирепую собаку, вы ведь не станете и пытаться оскорбить его. А ведь кто-то решился на это, напал на его ребёнка. На ребёнка! — Бондаренко недоуменно покачал головой.
Вот теперь всё ясно, понял Головко. Оба устали, но сейчас наступил момент истины. Он провёл слишком много времени, читая политические донесения, поступающие из Америки, из российского посольства, а также информацию, почерпнутую непосредственно из американских средств массовой информации. Все в один голос утверждали, что Иван Эмметович… Может быть, в том-то и состоит ключ к разгадке? С самого начала он так называл его, полагая, что делает честь Райану, когда прибегает к русскому варианту его имени и по-русски добавляет к нему отчество. А честь в понимании Головко…
— Похоже, мы думаем одинаково? — спросил генерал, видя, как изменилось выражение лица директора Службы внешней разведки.
— Кто-то рассчитал возможные последствия…
— И эти расчёты оказались ошибочными. Думаю, нам нужно выяснить, кто скрывается за этим. Мне кажется, товарищ директор, что непрерывные атаки на американские интересы, попытки ослабить Америку, являются по сути дела нападением на наши интересы. Почему Китай позволил себе сделать то, что произошло недавно, а? Почему они пытаются заставить Америку изменить расположение ударных сил её военно-морского флота? А теперь вот это? Американские силы оказываются слишком растянутыми, и в то же время наносится удар в самое сердце американского президента. Это не может быть простым совпадением. Мы можем, конечно, остаться в стороне и занять позицию простого наблюдателя, или можем…
— Мы не в силах что-либо предпринять, а после откровений, опубликованных в американской прессе…
— Товарищ директор, — прервал его Бондаренко. — В течение семидесяти лет наша страна противопоставляла политическую теорию объективным фактам, и это едва не положило конец нам как нации. Существуют объективные условия, — произнёс он фразу, которую так любили советские военные, что было, очевидно, реакцией на то, как три поколения совершали один политический промах за другим. — Я вижу очертания далеко идущей операции, хорошо обдуманной и умело скоординированной, но у неё есть фатальный недостаток, суть которого в не правильной оценке американского президента. Вы согласны со мной?