Случайностей не бывает
Шрифт:
— Э-э-э, да-да, и шампанского побольше, Фролушка, — скорректировал распоряжение эльф.
— Я вот сейчас не поняла, у вас что, свадьба намечается? — Яна даже забыла о том, что они подъезжают к Тропарево, где их вряд ли встретят с оркестром. Разве что похоронным маршем.
— Ну прямо сейчас не до того нам будет, а вот когда состав отрастёт, обустроимся, можно и гостей позвать, будет чем, так сказать, похвастаться.
Порфирий Гордеевич подкрутил усы.
Азалия скромно опустила глаза и сделала замысловатое движение рогами.
Порфирий
Порфирий Гордеевич поднёс руку Азалии, только державшую контроллер, к своим усам и поцеловал в ладонь. Лицо Азалии вдруг сделалось чуть испуганным и немного растерянным.
Артём фыркнул.
Яна вытерла глаза.
— Многая лета, — хриплым шёпотом пропел Фрол.
Он выглядел контуженным. Видимо, пытался найти силы обрадоваться тому, что вместо спокойной жизни в деревне, он продолжит карьеру денщика и машиниста, с новой рогатой хозяйкой в их бывшей холостяцкой берлоге на колёсах. Что деревенского спокойствия не обещало.
Боб, Беня и Джо пыхтели по краям телеги и ещё не знали, что в руководстве фирмы «Черти унесли» только что произошли большие перемены.
Дрезина чуть вздрогнула и все её части, которые были погнуты, то есть практически все части, немного выпрямились. Чуть-чуть, незаметно для постороннего взгляда. А железная спинка кровати, игравшая важную роль в поддержании целостности конструкции, стала на две сотых процента латунной. Хотя до жёлтого блеска ей было далеко.
А ещё через минуту они прибыли на Тропарево. Кубарем.
Сначала дрезина раскачивалась несильно.
Черти с сухопутными вёслами этого не заметили, потому что их самих уже качало от усталости. Остальные, ставшие свидетелями оплодотворения дрезины контроллером, решили, что это такой эффект, вроде судороги.
Потом дрезину стало кидать влево-вправо так, что колёса то слева, то справа отрывались от рельса и со звоном и искрами бухались обратно. Стоявшие на ногах черти упали на колени и схватились, за что смогли, а пассажиры катались, как сосиски в пустом холодильнике во время землетрясения.
Не поубивались только потому, что кроме качания телега стала трястись и замедляться так, как будто каждую секунду проламывала невидимую стенку. Каждая последующая стенка пробивалась всё труднее, и наконец исчерпав инерцию, телега упёрлась в очередное невидимое препятствие, не пробила, а только растянула его и остановилась, откатившись метра на два назад. Болтать её перестало.
Яна открыла глаза. В паре дюймов от её лица кончик рога чёртовой мамы со скрежетом выполз из куска рифлёного металла, игравшего в телеге роль части пола.
Пахло железными стружками и свежим бетоном три дня как открытого перегона.
Азалия
— Раз, два, четыре, семь. Вроде всё! — объявила она деловым тоном. — Ну-ка, подвигайте руками-ногами, мне надо знать, сколько переломов.
По результатам скрипа, шебуршания и стонов, переломов выявлено не было.
Чёртова мама спрыгнула с телеги.
— Я очень надеюсь, что мы кого-то задавили, и я сейчас лично буду счищать с колёс ту сволочь, из-за которой мы чуть не угробились в ту самую секунду, когда… Г-хм. Впрочем, мальчики об этом ещё не знают.
Азалия заглянула под дрезину. Ничьих внутренностей, намотанных на колёса, она не обнаружила.
— Бобчик, во-первых, объясни, на что мы наехали, во-вторых, ты теперь глава нашей фирмы, в-третьих, можешь называть Порфирия Гордеевича «папа». Что ты сел? Ты зачем ложишься? Мальчики, поднимите его, видите, брату плохо. Ладно, давай сначала разберёмся с первым пунктом. Роберт, прекрати падать в обморок, когда мать с тобой разговаривает! И давайте все обратно по местам, нам до перрона пару минут ехать осталось.
— Не, мы того, уже приехали, — задумчиво сказал Артём, который, пока Азалия наводила порядок через панику, задумчиво осматривал окрестности.
— Почему приехали? — подошла к нему Яна. — Нам же на саму станцию надо, нет?
— А ты посмотри, — кивнул Артём на телегу.
— И что? А, поняла.
Яна скосила глаза, как он её учил.
— Слушай, она же просто трясётся, как припадочная!
Она увидела не лёгкое марево вокруг предмета, дрожь воздуха, как объяснял ей Артём, пока они ехали между Красными воротами и Чистыми прудами, она увидела боковым правильным зрением, что сам предмет в виде дрезины колотится, как отбойный молоток — эпилептик.
— То есть, что она здесь не на месте, эта телега?
— То есть, её здесь не должно быть. И их тоже, — добавил Артём Яне на ухо.
Она посмотрела на стоявших рядышком эльфа и чёртову маму. В боковом зрении это было, как если бы их держал в кулаках великан и мелко-мелко тряс.
Яна подумала, что их и правда быть здесь не должно. Не должны были они пробиться через толпу зомби, пройти мимо Мёртвого Проходчика, проплыть через затопленный тоннель, удрать от Олгой-Хорхоя, проехать по каким-то метрополитенам, которые находятся где-то нигде. Кто-то сделал так, чтобы их здесь не было с гарантией в двести процентов. Или в триста. И то, что они здесь оказались, было чудом, ломающим естественную цепь событий этого мира.
— Наверное, им не надо на Тропарево ехать, — медленно проговорила Яна.
— Ага, — согласился Артём, — а то разорвёт ещё как хомячков.
Яна посмотрела на свои руки.
— А мы почему не трясёмся?
Артём пожал плечами.
— Из-за тебя, наверное. Дух же говорил, что ты можешь меня провести. Потому что ни там, ни там не своя. Ну и вот. Ведёшь.
Яна мысленно ударила себя топором по мозгу, сделав зарубку: разобраться с этим «ни там, ни там».
Они подошли к дрезине.