Случайностей не бывает
Шрифт:
Роберт был бледен и задумчив. Азалия — задумчива и розовата. Порфирий Гордеевич с Фролом по-хозяйски осматривали телегу. Бенедикт и Джозеф стояли в сторонке и не до конца понимали, что происходит.
— Вы дребезжите! — сходу объявил Артём, и рассказал, что они с Яной решили.
Роберт вопросительно посмотрел на Азалию. Та кивнула.
— Э-э-э… М-да. — заговорил глава семейного предприятия. — Ну идти тут действительно недалеко, минут пять, максимум десять. Но это же получается, вы только вдвоём? Мы вообще-то думали помочь…
Роберт посмотрел на братьев. Те кивнули.
— Табачный Дух сразу сказал, что я буду один. То есть вдвоём, — поправился он, получив тычок от Яны.
— Э-э-э… Ну что, ладно тогда.
— Роберт хотел сказать, что мы вас тут подождём. Да, Бобчик? — ласково спросила чертовка.
— Да, мама, — мгновенно согласился Роберт и слегка расслабил спину.
Всё-таки слова Азалии о том, что она отходит от дел, ни во что не вмешивается, а он может руководить семейной фирмой, как ему вздумается, не надо было понимать буквально.
— Значит так, зайчатки, это вам с собой. Да не вздрагивайте так, я не открывала.
Чёртова Мама протянула пакет с бутербродами в плёнке и парой бутылок воды.
— А можно мы сейчас…
Яна поняла, как она хочет есть.
— Правильно, а ещё лучше здесь всё съешьте, чтобы с собой не тащить. Мало ли, может вам там руки свободные понадобятся. А может, не успеете поесть, так голодными и помрёте…
Чёртова мама всхлипнула, Яна поперхнулась.
— Да, кстати, Артёмушка, вот здесь подпиши… — Азалия подсунула Артёму планшет с какими-то бумажками. — И здесь. И здесь. Число поставь. И время. — Она посмотрела на свои маленькие дамские часики. — Три часа сейчас. Ночи. Замечания есть? Претензии? Тут подпиши. Бобчик, возьми. — Она отдала планшет Роберту. — И потом ты мне расскажешь, как собирался получить деньги за доставку без подписей клиента.
Роберт покраснел.
Артём и Яна доели бутерброды, давясь от того, что все вокруг смотрели, как они жуют. Жалостливо так смотрели.
Проглотив последний кусок, Артём отряхнул руки о джинсы. Яна вытащила из рюкзака салфетку, завернула в неё плёнки от бутербродов и спрятала в карман куртки, чтобы не мусорить.
— Ну, как говорится!
Порфирий Гордеевич двинулся на них, раскинув руки для объятия. И был пойман Азалией за фалду обер-кондукторского сюртука.
— Порфирчик, тебе головушку-то совсем растрясло? Ты куда лезешь? Прощаться? Или с девкой молодой пообниматься захотел? Так я тебе по обоим пунктам уши твои длинные надеру. Понятно же сказано, мы их здесь ждём. И никто ни с кем не прощается. А вы давайте, зайчата. Поели — и в путь. Неспокойно мне как-то.
Азалия отпихнула эльфа к дрезине, нагнула к себе Яну и Артёма, чмокнула их в щёки, развернула по направлению к станции и слегка толкнула в спины.
До Тропарево они дошли минут за семь, а на подходе к станции Яна придержала Артёма за ладонь.
— Подожди, — сказала она, — А если там люди?
Артём посмотрел на Яну.
— Помнишь, как на нас утопленники бросились? Они уже не замороженные были. А это когда было? Азалия сказала, три часа ночи сейчас?
Артём вытащил телефон.
— Три двадцать
Яна уставилась на его телефон. Она как-то успела забыть об их существовании. Вытащила свой. Батарейка два процента, тёмный экран в режиме экономии энергии, сеть не ловится. Яна обняла Артёма за талию, придвинула к себе и потратила последние крохи заряда на сэлфи со вспышкой. Оба заморгали от яркого света.
— Ой, смотри! — Она показала ему экран.
Несмотря на вспышку, они были размазаны, как будто фотографировались, убегая от кого-то в темноте. Улыбаясь и обнявшись.
— Трясёт, — сделал вывод Артём.
— Ага.
— А людей там нет.
— Почему?
— Потому что вон, видишь, там уже свет со станции. Рядом мы. Они бы нас здесь уже встречали.
Яна подумала.
— Ну да. Или они там попрятались, притаились и ждут нас.
Артём посмотрел на неё сердито.
— Мы идём?
— Идём, — согласилась Яна.
У входа на станцию их никто не ждал.
На перроне никого не было видно.
Артём подсадил Яну. Залезть с рельсов на платформу так же красиво, как это сделал Джозеф на Воробьёвых горах, у него не получилось, Яна помогла ему, потянув за куртку.
Теперь они видели всю станцию. Пустую. Яна ещё на подходе вдруг представила, что станция завалена мёртвыми телами, и сейчас порадовалась, что людей не было ни в каком виде.
Зато валялись сумки, пакеты, рюкзаки. Шапки. Телефоны. Планшеты. Яна заметила шапочку в виде морды панды, с ушками. У неё в прошлом году была такая же. На полу лежало всё, что было в руках или висело на плечах, когда люди ушли. Точнее, убежали. Валялась и обувь. Артём подумал, что так бывает после давки. Он поискал глазами пятна крови, чтобы отвернуть от них Яну, но крови, к счастью, не было.
Яна рассматривала незнакомый интерьер новой станции: футуристические хромированные деревья-колонны с листьями-светильниками. Их нижняя часть была запачкана чем-то тёмным. На светлых стенах тоже были тёмные пятна. Напоминающие человеческие силуэты, нарисованные сажей на белом мраморе. Яна принюхалась. Креозотом пахло, гарью нет. Ну, по крайней мере, никто не сгорел. Было похоже, что люди убегали прямо сквозь стены.
— Похоже, здесь сильнее всего шарахнуло, — сказал Артём, оглядываясь.
— Что шарахнуло? — спросила Яна, подобрав игрушку, медвежонка Паддингтона в пластиковой красной куртке.
Она вздрогнула, ей показалось, что вдали мелькнула какая-то тень.
— То самое, — понятно объяснил Артём.
Он вдруг внимательно посмотрел куда-то за спину Яне. Она резко обернулась, но ничего не увидела. Артём помотал головой: почудилось.
Яна нагнулась, положила медвежонка обратно на пол. И переступила с ноги на ногу, потому что её качнуло. Или станцию качнуло. Яна схватилась за карман Артёма. Хотела ухватить за руку, но Артём стоял как сёрфер на доске, приподняв руки для баланса. Значит это не Яну персонально качает, это они оба коллективно качаются вместе со станцией. Которая принялась крениться, медленно, как палуба большого круизного лайнера в шторм. Иногда вздрагивая, как если бы этот лайнер натыкался на камни или китов.