Смех сквозь слезы

Серова Марина Сергеевна

— Вы же сами сказали, что сегодня в кого-то стреляли около театра. А тут вдруг этот пистолет.

— Это пистолет Майорова? — уточнила я.

— Скорее всего. Когда я приехала домой и, заглянув в сумочку, увидела это, — она кивнула на «марголин», — то поняла, для чего Аркадий просил меня приехать в театр. Он нес какую-то чушь насчет развода, а сам тем временем подсунул мне пистолет.

Я вздрогнула. Если предположить, что правду говорила Наташа, становилось ясным, почему врал Аркадий Александрович. Он хотел просто-напросто подставить свою благоверную. Выходит, это он стрелял

в Ирину Юрьевну. А если, напротив, врала стоящая тут вся в слезах дамочка? Впрочем, зачем ей тогда вызывать меня и показывать орудие убийства?

— Да, возможно, все так и было, как вы говорите, Наташа, — произнесла я.

— Возможно? — вскинула она заплаканные глаза. — Я уверена, что все обстояло именно так. Скажите честно, что грозит Аркадию?

— Я не милиция. От меня лично ему ничего не грозит.

— А вообще?

— Понятия не имею.

Мысли мои уже крутились в другом направлении. Что, если убийца и в самом деле Майоров? Ведь он сейчас там, с Олей! Да, вся надежда на Костю.

— А что мне теперь с этим делать? — вернула меня на землю Майорова, опасливо поглядывая на содержимое своей сумочки.

— Я бы на вашем месте, — веско произнесла я, — спрятала пистолет подальше и забыла о нем. Если, конечно, у вас нет огромного желания насолить Аркадию Александровичу.

— Нет, — затрясла она головой. — Такого желания у меня нет.

— Вот и ладненько. — Я вернула ей сумочку. — У вас есть еще что сказать мне, Наташа?

— Да нет, вроде бы все, — промямлила она.

Мысленно я чертыхнулась. Стоило ради этого гонять меня через весь город. Могла бы сказать и по телефону. Я бы тогда Олю без личного присмотра не бросила.

Майорова, казалось, прочитала мои мысли, а потому осторожно предложила:

— Может быть, чайку?

Ну, конечно! Самое время сейчас мне чаи гонять. Когда вокруг моей клиентки не пойми что творится.

— Нет, спасибо, Наташа. Я поеду. Всего хорошего.

Я было направилась к двери, но она меня остановила:

— Женя, скажите, пожалуйста, а в кого сегодня стрелял Аркадий, если это не секрет, конечно.

— Секрет, — буркнула я. — И вообще, неизвестно еще, ваш муж стрелял или кто-то другой расстарался.

Хлопнув дверью, я покинула обманутую супругу великого и неповторимого актера.

Выжимая из майоровского «Мерседеса» все его возможности, я неслась по ночному городу обратно к дому Тимирбулатовой. Попутно старалась привести мысли в порядок. Неужели Костя прав? Неужели Майоров играет с нами всеми, как кошка с мышками? Мне невольно вспомнились слова Аркадия Александровича, сказанные сегодня утром. О том, что он служит единственной музе в своей жизни. Мельпомене. У меня сейчас складывалось ощущение, что эта покровительница трагедии нас всех оплела своими сетями. И я свято верила, что я — единственный человек, способный разорвать эти сети. И во что бы то ни стало вытащить из них Олю.

Подъезжая к дому Тимирбулатовой, я резко снизила скорость. И тут, поворачивая во двор, заметила, как сутулый человек зашел в подъезд. В тот подъезд, в котором жила Оля.

Я погасила фары и в полной темноте подрулила к стоянке. Вышла из салона и огляделась.

Так и есть. В отдаленном углу двора притулилась старая знакомая. «Шестерка» темно-вишневого цвета.

Запланированный праздник на квартире у Оли накрылся, что называется, медным тазом. Убийца пожаловал к нам на огонек.

Глава 10

Осторожно, стараясь не шуметь, я зашла в подъезд следом за незваным гостем. Револьвер был зажат в моей руке.

Убийца не воспользовался лифтом, а предпочел подняться на нужный этаж пешком. Я сделала то же самое. Передвигаясь по лестнице этаж за этажом, я каждый раз видела, как полы его длинного черного плаща мелькали за перилами. Между четвертым и пятым этажами я остановилась и вся обратилась в слух. Так и есть. Неизвестный визитер принялся «колдовать» над замком в Олиной двери. Ну, каков негодяй! Я даже слегка позавидовала его выдержке и в то же время отчаянности. Наверняка он слышал голоса в квартире и музыку, которую включили уже в мое отсутствие. Даже я это слышала, стоя на пол-этажа ниже.

Тихо щелкнул замок. Дверь отворилась. «Пора!» — мысленно скомандовала себе я и, в считанные секунды преодолев девять ступенек, сунула ногу в щель уже закрывавшейся двери. Убийца был в квартире Тимирбулатовой.

Все остальное понеслось в стремительном темпе. Усатый, почувствовав сопротивление с тыла, высунул пистолет с навинченным на него глушителем и пальнул в меня. Я резко присела, одновременно с силой толкнув дверь плечом. Она распахнулась настежь, и киллер, отлетев назад, повалился на пол. Кепка слетела с его головы, обнажив белокурые волосы, несмотря на всю динамичность ситуации, я успела отметить это несоответствие. Светлые волосы и черные как смоль усы. Однако лицо убийцы в темной прихожей Тимирбулатовой я увидеть не смогла.

Его пистолет снова отчаянно «кашлянул», выплевывая в мою сторону смертоносную пулю. На мое счастье, выстрел оказался неточным. Пуля ушла куда-то в потолок над моей головой. Я вскинула свой револьвер, но не для того, чтобы поразить преступника огнем, а чтобы отбить у него желание к сопротивлению.

Ничего из этой затеи не вышло. С каким-то звериным рычанием противник вскочил на ноги и бросился на меня. Сбил с ног и опрокинул на спину. Навалившись сверху, он схватил меня за кисть с оружием и принялся бить мою руку об пол. Я же, в свою очередь, держала за запястье его руку с пистолетом. Ситуация становилась комичная. Тем более что в этот момент в коридор выбежали обитатели квартиры, и Оля, узрев потасовку на полу, пронзительно завизжала.

И Майоров, и Жемчужный бросились мне на помощь, но не успели. В том смысле, что я и без них справилась. Поняв, что противник не собирается воспользоваться оружием, я отпустила его руку и два раза левой врезала ему в челюсть. Коротко, без замаха, но настолько результативно, что пытки моей кисти враз прекратились, а тело, обмякнув, прижалось ко мне, как родное. В нос мне ударил запах дорогих женских духов.

Черт! Костя с Аркадием Александровичем подняли потерявшего сознание убийцу, а я, вскочив на ноги, включила наконец в прихожей свет.