Смех сквозь слезы

Серова Марина Сергеевна

— Спасибо, — саркастически ответила я. — Но тем не менее сегодня вы вновь пришли сюда с оружием в руках.

— Пришла, — не стала отрицать она очевидное. — Но уже с иной целью. Я хотела прикончить Аркадия.

Майоров вздрогнул, и сигарета из его пальцев упала на пол. Он поднял ее и со злостью швырнул в раскрытую форточку.

— Ты хотела убить меня? — Несмотря на грозность интонации, с которой он задал этот вопрос, я почувствовала, как голос его слегка дрогнул.

— Я не только этого

хотела, милый мой Аркаша, — ласково произнесла Плашкина. — Но и обязательно сделаю это. Не сомневайся.

— Постойте-ка, Ирина Юрьевна, — вновь подал голос Жемчужный. — А как же театр? Что станет с театром?

— Ничего не станет, Костя.

— Но… — хотел что-то возразить мой друг, но Плашкина жестко произнесла:

— Ты что же думаешь, театр не сможет существовать без Майорова?

Костя удивленно воззрился на Ирину Юрьевну.

— Вы шутите? У Аркадия почти все главные роли. Репертуар полетит к чертовой матери.

— А ты на что? — Плашкина была непробиваема. — Или не уверен в своих силах, Жемчужный?

— В каком смысле? — не понял он.

— Все роли Майорова я отдаю тебе. И поторопись, Костя. Не дай бог, как ты выражаешься, репертуар полетит к чертовой матери.

— О чем вы говорите? — Аркадий Александрович бледнел на глазах. — Вы что, уже списали меня со счетов?

— Это вопрос времени, Аркадий, — Ирина Юрьевна бросила взгляд на меня, но я промолчала, оставаясь совершенно бесстрастной сторонней наблюдательницей.

— Ира… — Майоров метнулся было к ней, но что — то остановило его.

— Я все сказала. — Эта реплика Плашкиной относилась ко мне. — У вас есть еще вопросы, Женя?

В ответ я расплылась в добродушной улыбке. Вот он — мой шанс! Взвесив все «за» и «против», я решила, что поступлю правильно, если отомщу заносчивому Майорову. Несмотря на все его извинения и попытки загладить вину, я не простила Аркадию Александровичу нашего утреннего разговора, в котором он недвусмысленно указал мне на мое место. Теперь ему пришло время проглотить горькую пилюлю.

— Нет, вопросов больше к вам не имею, госпожа Плашкина, — сказала я. — Не смею больше вас задерживать.

Она поднялась с кресла.

— Я не понял, — глаза Майорова округлились. — Вы что, отпускаете ее?

— Поговорим об этом чуть позже, Аркадий Александрович, — я заговорщицки подмигнула ему.

Самолично проводив Ирину Юрьевну и закрыв за ней дверь, я вернулась в гостиную. Никто не проронил ни слова. Ждали чего-то от меня. Я же прошла к окну и, глядя на улицу, при свете фонаря увидела, как Плашкина забралась в темно-вишневую «шестерку» и укатила прочь.

— Женя! — окликнул меня наконец Майоров.

— Что? — я с невинным видом обернулась к нему.

— Почему вы ее отпустили?

— Разве вы не слышали, Аркадий

Александрович? — Я села на диван рядом с Олей и потянулась. — Она же ясно сказала, что моей клиентке ничто более не угрожает. Моя работа закончена. А остальное меня не касается.

— А я? Как же я? — Правый глаз Майорова задергался в нервном тике.

— Вы нанимали меня охранять только Олю, — напомнила я.

— А теперь я нанимаю вас для себя лично.

— Не так быстро, Аркадий Александрович, — открыто улыбнулась я ему. — Вы еще со мной не расплатились за предыдущую работу, а уже говорите о новой.

Рука Майорова моментально нырнула во внутренний карман его модного пиджака и снова появилась с зажатым в пальцах бумажником. Ни слова не говоря, он отсчитал необходимую сумму и протянул деньги мне. Я так же молча взяла их.

— А теперь? — спросил он.

— Что теперь?

— Я могу вас нанять?

— Не совсем. — На моих губах по-прежнему играла улыбка. — Вы можете предложить мне работу по поводу вашей охраны.

Ничего не понимая, Аркадий Александрович заморгал глазами. Закурил.

— Хорошо. — Он с трудом справился с теми противоречивыми чувствами, которые клокотали у него в душе. Раздражение и страх. — Женя, я хочу предложить вам стать моим телохранителем.

— Нет, — коротко бросила я.

Губы Майорова затряслись.

— Что нет?

— Мой ответ — нет, Аркадий Александрович, — пояснила я. — Вы предложили мне работу, я подумала и решила отказаться.

— Но почему? — закричал он.

— Вы мне не нравитесь, Аркадий Александрович.

Сигарета в его руках плясала, как заводная.

— Оля, — перевел он взгляд на Тимирбулатову. — Оля, скажи что-нибудь. Почему ты молчишь?

— Я? — Тимирбулатова впервые за последнее время включилась в разговор. — Что я должна сказать?

— Меня хотят убить, Оля, а ты не знаешь, что сказать! — уже не говорил, а визжал Аркадий Александрович.

Оля гордо вскинула голову. Взгляд ее за последний час кардинально изменился. В нем появилась решимость. Думаю, это отметила не только я.

— Тебе лучше уйти, Аркадий, — произнесла она с каменным выражением лица.

— Ты с ума сошла, Оля! — Майоров сел на стул, на котором недавно располагалась я, и обхватил голову руками. — Ты должна помочь мне. Я люблю тебя. И ты любишь меня. Мы поженимся, Оля. И обязательно будем счастливы. Я обещаю, клянусь. Ты веришь мне?

— Послушайте, что я вам скажу, Аркадий Александрович, — подчеркнуто официальным тоном сказала Тимирбулатова, вставая с дивана. — Да, я вас любила. Очень любила. Но я не настолько убога, чтобы оставить все как есть после того, что произошло. Надеюсь, вы все поняли? А теперь пойдемте, я провожу вас.