Смерть императору!

Скэрроу Саймон

– Вот почему я предложил ей остаться в «Собаке и олене», - быстро добавил Макрон.
– Иначе стоимость пребывания ее свиты в городе съела бы то, что осталось. Я знал, что ты не будешь возражать.

– Я не против, тем более это за твой счет, сынок.

– Мать...
– Макрон бросил на нее укоризненный взгляд.
– Я не против заплатить за них, но у тебя настолько короткая память? Именно благодаря помощи Боудикки нам удалось победить лондонские банды.
– Он указал на комнату.
– Как ты думаешь, смогла бы ты построить свои дела с тех пор, если бы те головорезы по-прежнему брали почти каждый лишний

сестерций в качестве платы за «защиту»? Ее люди пролили свою кровь за нас. Меньшее, что мы можем сделать, это проявить немного гостеприимства в ответ, а?

Порция задумалась на мгновение и неохотно кивнула.

– Тогда все в порядке. Я дам тебе хорошую скидку, чтобы компенсировать расходы. Ведь, как ты говоришь, мы им должны. Кстати, еще кое-что, насчет этих громил вокруг. Это будет по-настоящему храбрый человек, кто попробует устроить мне неприятности в таверне или попытаться украсть что-нибудь со двора.

– Ты само воплощение доброты, мама.

Она скривилась, прежде чем снова повернуться к Катону.
– А как поживает этот твой милый мальчик?

– Уже не такой уж и мальчик, - сказал Катон с легкой грустью.
– Он растет быстро и естественно хочет быть истинным воином, как его дядя Макрон.

– Прекрасный образец для подражания, - с усмешкой сказала Порция.

– Действительно хороший, - с чувством ответил Катон.
– Сейчас мне глубоко жаль, что я не проводил с ним больше времени в его ранние годы. Армия взымает свою цену, если речь идет о семейной жизни.

Петронелла решительно кивнула.

– А как насчет твоей новой матроны?
– спросила Порция.
– Я полагаю, она находит жизнь в колонии для ветеранов немного удручающей после императорского дворца. Я не уверена, что я не захотела бы отказаться от сделки.

– Могла бы, если бы была фавориткой Нерона. Но чем меньше об этом сказано, тем лучше. До сих пор нам, кажется, удавалось избегать нежелательного внимания. Клавдия достаточно счастлива в Камулодунуме на данный момент. Она хорошо ладит с юным Луцием. Он не помнит свою мать, что неплохо. Мы втроем будем проживать здесь тихую жизнь, пока не станет безопасно вернуться в Рим.

– И когда, по-твоему, это произойдет?

– Когда Нерон уйдет.

– Тогда возможно вам придется прождать годы. Он ведь еще только молодой человек.

– Верно, но Калигула тоже был таковым. Но не продержался на этой должности и четырех лет. Я чувствую, что Нерон может быть вырезан из той же ткани. И плюс, у него есть дополнительные проблемы, что делать с Британией. В его окружении расходятся во мнениях по этому поводу. Так что решит ли он оставить легионы здесь или отозвать их и покинуть провинцию, он сделает недовольным кого-то из придворных в любом случае.

– Ну, он сделал бы меня весьма несчастной, если бы бросил Британию, - решительно сказала Порция.
– После всех денег и усилий, которые я вложила в создание моего дела. Если этот маленький придурок положит конец провинции, ему придется отвечать передо мной.

Макрон закатил глаза.
– Я уверен, что эта перспектива заставляет его терять сон.

– Смейся сколько хочешь, мальчик, но это также и твой заработок. Как долго ты думаешь, твои ветераны продержатся в колонии, когда варвары нападут на вас, как только не останется никаких легионов, которых нужно будет бояться? Подумай об этом,

прежде чем делать еще какие-то дешевые шуточки в мой адрес.

Катон не хотел, чтобы какое-то острое напряжение испортило последующий вечер, и шумно откашлялся, чтобы отвлечь мать и сына.
– В наши дни мы находимся на коленях у богов, как римских, так и иценских, и мы мало что можем с этим поделать. Все, что нам остается, это жить той жизнью, которую мы имеем, так хорошо, как мы можем пока нам разрешено.

Макрон покачал головой и осушил свою чашу.

– Очень философски с твоей стороны, парень. Тебе следует нацарапать эту чепуху на стене здания Сената, когда вернешься в Рим. Это поможет сформировать их мышление. Ну, а я не за то, чтобы другие люди принимали решения за меня. Если до этого дойдет, я буду бороться за то, что принадлежит мне в этой провинции, что бы ни решили Нерон и его приспешники. Я здесь, чтобы остаться.

Он постучал чашей о край табурета, чтобы подчеркнуть это. Порция кивнула одобрительно и потянулась вперед, чтобы поддержать его.

– Хорошо сказано, сынок. У тебя есть иногда светлая мысль в голове.

– Да хранят нас боги, - пробормотала Петронелла.
– Они безумны, как пьяные галлы. Скажи, Катон. Если уйдут легионы, уйдет и провинция. И если это произойдет, то мы тоже должны будем уйти, так быстро, как мы сможем. Я не буду ждать кровавой бойни, когда племена восстанут против римлян, которые окажутся достаточно упрямы, чтобы оставаться на месте.

– Петронелла права. В жизни есть нечто большее, чем деньги в банке и дома с фермами.

Макрон фыркнул.

– Ты сегодня полон афоризмов, парень. Будем надеяться, что твой серебряный язык сделает свою работу, когда ты пойдешь и поговоришь за Боудикку и ее людей. У меня есть ощущение, что на кону гораздо больше, чем просто судьба иценов.

Катон задумчиво сделал глоток и кивнул.

– Боюсь, ты прав, мой друг.

******

Рано утром следующего дня Катон и Макрон надели простые плащи поверх своих туник и спрятали их портупеи под толстыми шерстяными складками. Наскоро поев каши, они отправились в путь к пристани и складскому району, чтобы попытаться выследить Гормания и его банду. Несмотря на холодный душ, прерывисто ливший с серого неба, улицы были переполнены. Кроме делегаций из союзных племен, отправившихся в Лондиниум, чтобы присутствовать на церемонии принесения клятвы верности, были и те, кто пришел посмотреть на это зрелище, а также разносчики и уличные торговцы, радостно ухватившиеся за возможность обменивать безделушки из других мест Империи на меха и драгоценности местных жителей.

Когда двое римлян достигли пристани, идущей вдоль берега реки Тамесис, они увидели, что у причала пришвартовано около двадцати морских грузовых судов и еще несколько стояло на якоре ниже по реке. Они продолжали свой путь, спрашивая капитанов и экипаж, на случай если к ним обращался некий человек, ищущий способ как добраться до Галлии как можно скорее. Они делились описанием вместе с именем Гормания и другим именем, которое он дал, пытаясь сбросить с хвоста преследователей-иценов. Как и предполагал Катон, лишь немногие подумывали о том, чтобы установить паруса и отплыть до конца зимы, и никто из них не видел Гормания и его людей.