Смерть - лучший учитель
Шрифт:
— Как вы себя чувствуете? — с сомнением спросил он.
Я нахмурилась и провела инспекцию своего организма. Все болело, как и месяц назад, когда я рухнула с уступа на Стене. Но это казалось нормальным и закономерным, я же так и не залечила старые раны, проведя в седле больше месяца. А те зелья, что я брала в Крелонтен на битву, пропали вместе с остальными вещами где-то в пурге или же совсем в неведомых краях.
— Все болит, но в целом, нормально.
— Да-да, я вам пропишу обезболивающее. Не вставайте с постели ни при каких обстоятельствах, — на этом врач удалился и оставил меня в задумчивости.
Мне столько раз ломали кости на тренировках,
Я снова обследовала свое тело, но боль была вполне терпимой, казалось, что ее причина лишь в перегрузках и ушибах, не более того.
За высокими окнами раздался раскат грома, и вся Академия содрогнулась от этого звука. Через секунду стекло залил сплошной поток дождевой воды. Гроза швыряла капли, трепала деревья во внутреннем дворе и шумела в ливневых стоках. А я ощущала удивительную пустоту в мыслях и чувствах. Все силы ушли на то, чтобы добраться до Академии. И вот я здесь. У меня не осталось нервов, чтобы переживать о том, каким будет этот учебный год. Что я почти не отдохнула от предыдущего. Что думает обо мне Натаниэль. Как себя чувствуют мои друзья и родственники. Да и вообще, кто же все-таки атаковал Крелонтен, чем все кончилось и что произошло со мной?
Я лежала, смотрела на летнюю грозу через огромные окна и старалась ни о чем не думать. Меня никто не навещал до самого вечера, только медсестры приносили еду и лекарства, неизменно справлялись о моем состоянии и вновь исчезали по своим делам.
Когда раздался звонок на ужин, двери лазарета распахнулись и впустили весь деканат в полном составе. Глубоко в груди что-то неприятно заныло, а ладони вдруг похолодели. Натаниэль подошел первым, наклонившись, чуть нервно улыбнулся и даже приобнял меня, мимолетно поцеловав в лоб. Это прилюдное проявление чувств, которого мы всегда избегали, еще больше усилило ощущение чего-то скверного.
— Нам нужно поговорить. К сожалению, тебе нельзя вставать, поэтому нашу беседу мы проведем здесь, — Фредерик старался говорить нейтрально и спокойно, но и его что-то терзало изнутри. Я не смогла понять причину. — Расскажи все, что происходило с момента ухода из Академии восемь месяцев назад.
Отпив немного воды из стакана и подумав несколько секунд, я выложила полностью все. И проблемы с духом, и совместные песни, и разгадку тайны девушки-рабыни. Пересказав события в Хермете, переключилась на поездку в Крелонтен. Я описывала все с максимальной точностью и всевозможными подробностями, каждое действие, каждую деталь. Родину корабля, на котором плыла, погоду, пейзажи, людей и попутчиков. Караван, что встретился мне на подходе к Биросу. Все в мельчайших нюансах. Я чувствовала, что случилось гадкое и скверное, не могла понять где и как, отчего страх становился лишь сильнее.
Закончив с описанием моих путешествий, я вопрошающе уставилась на деканов. Они молчали. Натаниэль сидел на краю койки и бережно держал мою руку, стараясь не встречаться взглядами. Фредерик стоял рядом, скрестив руки на груди и задумчиво уставившись на залитое дождем стекло. А Роберт присел на стул поблизости и хмурился, иногда поглаживая роскошную бороду. Он заговорил первым:
— Понимаешь, Диора, с тобой случилась большая неприятность. И боюсь, далеко не одна, а целый ворох. Во всем этом придется долго разбираться и пытаться понять суть произошедшего. Ты прости нас за резкость, мы все эти месяцы долго и упорно искали тебя. И немного потеряли самообладание,
Я закивала головой, чувствуя, как холод страха глубоко в животе ворочается, словно зверь в берлоге.
— Тебе нельзя использовать магию, никакую, — сурово произнес Фредерик, словно я прямо сейчас летала под потолком и швырялась огнем во все стороны.
— Хорошо, я сделаю все, что нужно. Не пугайте меня, объясните толком, что происходит!
На мои мольбы никто не ответил, лишь Натаниэль смерил меня хмурым взглядом. Фредерик недовольно сжал челюсти и вопросительно глянул на эльфа, словно ожидая какого-то ответа.
Натаниэль задумчиво помолчал, затем медленно кивнул.
— Ди, ты правда ничего не чувствуешь? — как-то удивительно ласково и нежно спросил он, встретившись со мной взглядом. Я помотала головой и непроизвольно поджала губы. Перед глазами все поплыло от слез, которые упорно текли по щекам.
Я понимала, что случилось что-то серьезное, я копалась в себе и своих ощущениях, раз за разом все обдумывала, но ничего не находила.
— Она говорит правду, это все непроизвольно, — проговорил Натаниэль, глядя на деканов, затем снова посмотрел на меня. В его голубых глазах тоже блеснули слезы, и вот в этот момент мне стало действительно страшно, как никогда в жизни. — Солнышко, ты сдала за эти каникулы воздух и воду на высшую ступень. А если твой рассказ правда и Штормовые эльфы все подтвердят, в чем лично я не сомневаюсь ни минуту, тебе зачтут и восьмую, последнюю, ступень огня.
Я сглотнула ком в горле и вгляделась в эти любимые ледяные глаза. Было слишком страшно спросить: «А почему ты тогда плачешь, Натаниэль?». Я знала, буквально через пару минут я получу ответ.
— Ты сдала магический транс полностью. Умничка.
Он сделал судорожный вдох и некоторое время молчал, крепко сжимая мою руку.
— Если судить по твоему рассказу, ты теряла сознание множество раз — в Крелонтене, трижды на Стене, за месяц пути сюда не меньше дюжины раз становилось плохо и ты отключалась, верно?
— Похоже, что так. Тяжело было понять, я резко засыпала, потому что вымоталась или же теряла сознание, — голос охрип от волнения и страха.
Деканы вновь переглянулись, Роберт вздохнул и попытался ободряюще улыбнуться, Фредерик казался расстроенным, а Натаниэль едва сдерживал слезы.
— Ангел мой, мне придется сделать кое-что очень неприятное для тебя, но так действительно нужно. Ты мне доверяешь? Это поможет тебе вылечиться.
Я вновь попыталась сглотнуть ком в горле и утвердительно кивнула.
Натаниэль прикоснулся ко лбу, легким движением ледяных пальцев он прикрыл мне глаза, а затем легонько вошел в мое сознание. Мы делали так и прежде, когда стремились понять друг друга, или в страстные ночи, чтобы разделить друг с другом радость и любовь. Я позволила моему любимому делать все, что он считает нужным, и даже немного млела от его нежного прикосновения. Грусть, что нам так и не удалось провести вместе это лето, охватила и затопила душу. Я так по нему скучала.
Но уже через миг, когда Натаниэль покинул мое сознание, я ощутила страшную пустоту. Нет, не потому, что теперь была одна в теле, а потому, что я ничего не чувствовала. Лишь прикосновение холодной руки ко лбу. И больше ничего.