Смерть на выбор
Шрифт:
— Что, что я говорил. — Максим пританцовывал от нетерпения. От радости он забыл отпустить Нинину шею, поэтому она тоже принимала участие в этом дикарском танце.
— Прекрати дергаться и убери руки. Так я ничего не прочитаю. — Девушка, сама того не замечая, ласково поглаживала камень.
— Ну да, ну да. — Он тут же спрятал руки за спину. — Я не буду тебе мешать, читай поскорее.
Нина его не слушала, она оттянула футболку и принялась очищать плиту от песка.
— Тут важен каждый изгиб, каждая точка, написано на
Максима меньше всего интересовали перевороты.
— Ты читай, читай. — Он снова принялся толкать ее.
— Я же говорю, темно. Что-то про Махди-Каима.
— А про клад, про клад есть?
— Про какой клад?
— Ну первый раз встречаю такую дуру. Что там было на этой твоей карте? Клад бекташи ищи здесь.
— Боже. — Нина ни чуточки не обиделась на «дуру». Зачем обижаться на недоумка, не понимающего, что эта надпись на староосманском дороже тысячи кладов. — Ты что, не можешь думать о чем-нибудь другом?
— Не могу, — честно ответил Максим. И снова занялся земляными работами. Он тщательно расширял яму, пытаясь докопаться до краев плиты. Нина ему помогала — тут их интересы совпадали: плиту необходимо освободить от песчаного плена. Упорный труд, азарт ученого, помноженный на азарт кладоискателя, помогают сдвигать горы и возводить города. Так что яма становилась все шире.
Наконец плита расчищена полностью. Оба смотрели на каменный прямоугольник, как загипнотизированные.
— Попробуем ее поднять.
— В машине, наверное, есть домкрат. — Нина еще студенткой участвовала в археологической экспедиции и знала, какой тяжелой может быть такая вот плита.
— Сейчас принесу. — Максим бросился к машине, размышляя по пути, почему он забыл о ящике с инструментами, там наверняка нашлось бы что-нибудь покрепче высушенной жарким солнцем палки. Правда, ученая библиотекарша тоже по-первобытному трудилась вручную, а у него все-таки была палка-копалка.
Цивилизация — великое дело: с домкратом и ломом работать веселее и быстрее. Через час более квалифицированного труда камень удалось сдвинуть с места — под ним была многообещающая пустота. Максим, с трудом сдерживая дрожь в руках, щелкнул зажигалкой и нагнулся:
— Он там. — Впервые удачливого репортера подвел голос, Максим не говорил, шипел.
— Кто — он?
— Клад, клад бекташи. Мы нашли его. — Журналист бросился к девушке с шумными поцелуями. От неожиданности она не сопротивлялась.
— Мы, — чмок в одну щеку, — победили, — чмок в другую, — он, — чмок, — у нас, — чмок, — в руках. — Если учесть, что Максим по-прежнему шипел, как гюрза, этот победный клич звучал весьма своеобразно.
—
— Пусти я посмотрю. — Теперь осипла она. И тут же приникла к щели, достаточно широкой для того, чтобы просунуть руку. — Дай зажигалку. — Щелчок — и в укрепленной саманом, все тем же необожженным кирпичом, яме стало почти светло. — Действительно, сундучок, бронзовый, резной и, вполне вероятно, турецкой работы — уж больно причудлива вязь арабицы. Теперь надо его достать. Он далековато, не дотянуться… — Ее заставил замолчать тихий, еле слышный возглас:
— И слава Аллаху, что не дотянуться. Еще не время.
И журналист, и девушка застыли. Вряд ли пресловутая Медуза Горгона, умевшая превращать тех, кто ее видел, в мраморные статуи, сработала бы лучше, чем тот, кто так внезапно появился в пустыне, которая, по определению, должна быть пустой. Нина от неожиданности уронила зажигалку. Максим осторожно поднял голову — на краю ямы стоял человек, мужчина в белом халате. Он казался огромным призраком, лунный свет, игравший в золотом шитье халата, рисовал вокруг привидения серебристый нимб.
— Я знал, что вы найдете, только не думал, что так скоро.
— Кто вы такой? — Максим решил держаться независимо.
Человек в халате многозначительно усмехнулся:
— Прекратите валять дурака и вылезайте!
— Из всех ям, которые я повидал за последние дни — эта нравится мне больше всех, — продолжал пыжиться журналист.
— Перестань, — тихо и неожиданно зло остановила его Нина. — Лучше помоги.
Максим подтолкнул девушку, а после сам выбрался на поверхность. Без посторонней помощи и с тяжелым сердцем — на дне этой ямы он оставлял обломки собственных тщеславных надежд. Они были так близки к победе.
— Позаботьтесь о гостях, — негромко приказал человек в халате.
И стоявшие поодаль парни, все в том же пресловутом камуфляже и с теми же белыми повязками, которые скрывали их лица, связали и Нине, и журналисту руки, а глаза заклеили скочем. Скоч заменил и кляп.
Насколько Максим успел оглядеться — их было только двое, если не считать босса в халате. Экипированы же они были по мировым стандартам. Явно импортные пистолеты в подмышечных кобурах плюс родные автоматы Калашникова за спиной, веревки, петли — все аккуратно разложено по карманам, благо в куртках военизированного образца их достаточно. Работали парни молча и толково. Босс с явным одобрением следил за подчиненными — так хозяева выдрессированных собак наблюдают за своими питомцами.