Смерть в Кесарии
Шрифт:
– Хорошо, – Офра улыбнулась. – Но мало. Ты опять свирепый?
– Нет, просто озабоченный. Оказалось, что я не страдаю галлюцинациями. Но это создает массу дополнительных проблем… – Натаниэль взглянул на боковой столик, заваленный пакетами уныло-служебного вида. – Что это? Опять счета? Я же велел тебе оплатить все. С прошлого чека, разве нет?
– Я и оплатила. Только в прошлый раз были счета по нашим задолженностям. А это новые.
– Кошмар… – Розовски покачал головой. – Куда катится эта страна? Если и следующий наш чек уйдет в погашение платежей, я закрою агентство. И вы
– А что это ты нам угрожаешь? – обиженно спросила Офра. – Можно подумать, что это мы целыми днями висим на телефонах. Или, может быть, именно мы выбрали помещение для офиса в самом центре Тель-Авива?
– Ладно-ладно. Кстати о телефонах, – Розовски подошел к Офре. – Где у нас хранятся кассеты?
– Какие кассеты?
– На которые ты записываешь все телефонные разговоры… Ты что? – грозно нахмурился Натаниэль. – Ты что, не записывала? Я же велел ставить на автоматическую запись все, я подчеркиваю – все разговоры, которые ведутся по нашим телефонам! Офра, если ты об этом забыла, я тебя уволю еще до того, как наше агентство разорится.
Офра величественно поднялась со своего места, подошла к сейфу. Розовски все так же хмуро следил за ней. Она отперла сейф и выволокла на свет божий несколько десятков кассет.
– И все это наболтали наши клиенты?! – потрясенно спросил Розовски.
– Ну не я же!
– Боже мой… Как же я во всем этом разберусь?
– Это не мое дело, – заявила Офра. – Ты это придумал – ты и разбирайся.
Натаниэль молча сгреб кассеты и прошествовал в свой кабинет.
Видимо, он выглядел очень несчастным, потому что Офра сжалилась и, войдя за ним следом, милостиво сообщила:
– Там, на каждой кассете я надписала месяц и число.
Розовски облегченно вздохнул.
– Умница.
Она исчезла. Натаниэль извлек из стола диктофон, нетерпеливо порылся в кассетах.
– Так, это последняя. Проверим… – он вставил одну в диктофон, нажал пусковую кнопку. После нескольких секунд шипения, диктофон выдал:
«Навести-ка вдову Бройдера. – „Сейчас? Но я еще не закончил… – Потом закончишь…“. – Натаниэль остановил воспроизведение. – Очаровательно… – проворчал он. – Неужели мой голос действительно настолько отвратительно звучит со стороны? – он отмотал кассету к началу: – Что тут еще? – и, пока из динамика доносилось шипение и потрескивание, крикнул: – Алекс, зайди-ка на минутку!
Маркин появился тотчас.
– Что у Бройдера? – спросил Розовски.
– Ничего.
– То есть как – ничего?
Алекс сел напротив шефа.
– Так – ничего. Ты уверен, что эта дама… как ее…
– Яновская.
– Да, Яновская. Что она заходила именно в квартиру Бройдеров?
– Ты хочешь сказать, что вдова это отрицает?
– Вот именно. Она сказала, что у нее никого не было в течение целого дня. И что вообще ее все забросили – ни друзья Шмулика, ни ее собственные знакомые не показываются. Словом…
– Минутку! – Розовски покрутил ручку громкости диктофона. – Вот оно! Слышишь?
Алекс прислушался. Говорила женщина:
«Мое дело срочное. Но я не могу приехать к вам. Я прошу вас приехать ко мне в отель». – «Ничем не могу помочь, мадам. Еще раз повторяю – я очень занят, и…». –
Розовски остановил запись.
– Что скажешь?
Маркин пожал плечами.
– Что ты хочешь услышать?
– Цвика Грузенберг, адвокат Розенфельда, утверждает, что никаких встреч со мной он Соколовой не рекомендовал.
– И что же из этого следует?
Розовски хмуро посмотрел на помощника.
– Только одно, – медленно произнес он. – Только одно, Алекс. Я имел удовольствие беседовать с убийцей. И, как мне кажется, настоящая Соколова в тот момент уже была мертва. Ах, ч-черт, это же яснее ясного – звонок с целью искажения временного восприятия. Кондиционер в номере не работал, поэтому медицинские данные тоже легко поставить под сомнение. Следовательно, полиция будет опираться на косвенные улики – а именно: на мои показания. То есть, на названный мною час убийца наверняка имеет алиби. Ясно?
– Ясно.
– Та-ак… – Натаниэль вытащил кассету из диктофона, отложил ее в сторону и начал методично перебирать остальные.
– Что ты ищешь? – спросил Алекс.
– Хочу проверить еще одни показания, – бросил Натаниэль. – Габи утверждает, что некая «Галина Соколова» уже звонила в наше агентство, около четырех месяцев тому назад. Поскольку настоящая Соколова в это время находилась в Москве, у меня есть серьезные основания полагать, что звонила та же самая особа.
– Убийца?
– Я бы не утверждал с абсолютной категоричностью, – с деланной осторожностью ответил Розовски. – Но, во всяком случае, человек, весьма тесно связанный с этой историей… Ага, вот она! – он торжественно поднял кассету. – Если Габи не путается в датах, то… – он не договорил, вставил кассету в диктофон.
Им пришлось ждать довольно долго, прежде, чем на пленке, наконец, послышался интересующий их голос: «Как вас зовут?» – «Галина Соколова». – «А мужа?» – «Ари Розенфельд. Его вилла находится в Кесарии…»
Натаниэль нажал кнопку «стоп».
– Что скажешь?
– Она, – убежденно произнес Маркин. – Никаких сомнений.
– Я тоже так думаю, – Розовски кивнул. – Экспертизу провести несложно.
– По-моему, ты всегда относился к экспертам скептично, разве нет?
– Что значит скептично? Я и к общественному транспорту отношусь с большой долей скепсиса, – заявил Натаниэль. – Но иногда он просто необходим. Так и эксперты. В данном случае стоило бы идентифицировать голос.
– Но для этого нужно найти его живой источник, – Алекс усмехнулся. – А я пока что не понимаю, как ты собираешься это сделать. Кстати, что там записано дальше?
– Живой источник… – повторил Натаниэль задумчиво. – Живой… Это верно, – он снова включил диктофон. «… сделать это. Но можно это сделать по-другому». – «Как именно?» – «Мы могли бы встретиться?» – «В вашем офисе? Я ведь уже сказала, что не хотела бы там появляться». – «Нет, зачем же. Давайте на улице Рамбам, в кафе. Завтра. И приносите туда чек и фотографию». – «Нет. Я лучше вышлю вам все данные». – «Тогда запишите адрес».