Смерть в осколках вазы Мэбен (Книга 2)

Платова Виктория

– Пока вроде бы все благополучно, - ответила я.

Мне было непонятно, зачем он завел этот странный разговор. И Герт, как обычно, где-то пропадает. Как это все-таки похоже на него! Прийти куда-нибудь и бросить меня одну, мол, как хочешь, так и действуй, а мое дело - сторона. Вот и сейчас на меня свалился этот странный тип. И привычка у него странная - пристально смотреть на человека. Чувствуешь себя как-то неловко, хочется закрыться или спрятаться.

– А ты меня совсем не слушаешь, - Старый рокер легонько толкнул меня в плечо, - витаешь мыслями где-то.

– Нет, - я качнула головой, - я слушала. Но, наверное, и вправду задумалась.

–

И о чем же ты думала?
– Он все так же бесцеремонно разглядывал меня.
– Или это секрет?

Лучше всего мне было бы промолчать, но кто-то словно тянул меня за язык.

– Я думала о жизни, о смерти, о вечном и преходящем, о том, что в мире красиво и что уродливо.

Старый рокер вздрогнул так сильно, что столкнул на пол стакан, который со звоном разлетелся на осколки.

– Интересно, - проговорил он, беря меня жесткими пальцами за подбородок и заглядывая прямо в глаза, - а почему тебя мучают такие мысли? Ведь ты еще очень молода и не отягощена разными преступлениями и грехами.

– Не знаю, - мне хотелось освободиться от жестких пальцев, - но вот почему-то думается об этом. Мне Герт рассказал о смерти молодого парня. Несколько дней назад я видела его на сейшене, а теперь его нет... Странно как-то получается... Любого человека жалко, когда он умирает, но молодого...

– Ты говоришь о себе, - он наконец-то отпустил мой подбородок, - ты молода и тебе самой страшно умирать. Вот поэтому ты и думаешь об этом.

– Нет!
– резко возразила я.
– Мне хотелось бы знать, за что его убили.

– А кто это сделал, тебе не хотелось бы знать?
– Тяжелый взгляд словно придавливал меня к земле.

– Хотелось бы, но это даже меньше. Кому он, спрашивается, мешал? И что он такого сделал, что его нужно было убивать?

– А ты сама что думаешь?
– спросил он, наливая себе в бокал коньяк.

– Или не поделил что-то с кем-то. Или, как говорит Герт, во всем виновата Диана. Тот, кому она нужна, и убил его. Но опять же зачем?

– Похоже, что этот вопрос будет мучить очень многих, - задумчиво сказал Старый рокер.
– Я в своей жизни навидался достаточно смертей, да и другие рокеры тоже. Сам по глупости и по молодости думал о смерти, вены себе резал, дурак. Но всегда рядом оказывались добрые люди и меня спасали. Знаешь, что раньше с неудачливыми самоубийцами делали, куда их определяли? Правильно, в дурдом. Мол, там быстро приведут в норму. Но рокеры даже там были обузой. Подлечат такого малость, приведут в себя и отпускают на все четыре стороны.

Я четыре раза вены резал, а в дурдом меня только дважды отправляли. Потом уже и это делать перестали. Зачем? Что с меня возьмешь? Были ведь у меня и другие возможности попасть на тот свет, а я вот все еще здесь небо копчу. Видно, не нужен ни на небе, ни в аду. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Так вот я тебе скажу, что этот парень в какие-то чужие игры начал играть, иначе бы его не убили. Понимаешь, подруга, в рокерской среде не убивают. Можно дать дуба разным способом, наколоться или накуриться разной дряни, можно опиться и тоже не встать, можно самому наложить на себя руки самыми разными способами. Башкой вниз, или вены полоснуть, или веревку на гвоздь накинуть, это уж как сам решишь. Можно даже в какой-нибудь пьяной драке бутылкой по голове получить и сдохнуть с проломленным черепом, но чтобы кто-то убил вот так целенаправленно... Я же говорю тебе, тут нужно очень сильно во что-то вляпаться, чтобы такой человек нашелся и влез сюда, к рокерам. Мы ведь чужих не принимаем. Сначала

докажи, что ты наш, что ты свой, а потом уже тебя будут считать братом. Но в рок-братстве нет таких разборок. Своего убивать не будут. Поняла теперь?

– Я-то давно поняла, - кивнула я, выслушав этот сумбурный монолог, вот поэтому и странно все это. Но ведь он, Алексей, знаком был с одной моделью, на сейшн ее притащил, хотел, чтобы она в клипе у него снималась. Сначала убили банкира, с которым она крутила роман, теперь вот этого парня.

– Думаешь, из-за девки?
– Старый рокер мрачно усмехнулся.
– А смысл? Даже если кому-то не нравилось, что она с ним крутится, то ведь это же не постоянно. Модели, что проститутки, сегодня с одним, завтра с другим. Это ей сейчас захотелось молодого и свежего, может, еще позабавило, что он рокер. Но она поигралась бы с ним, поигралась, да бросила. Делов-то на копейку. Но тут все по-другому. Парень стал кому-то серьезно мешать, вот его и убрали. Мораль: не играй в чужие игры, если не знаешь расклада.

Я хотела что-то возразить, слишком уж Циничны были последние слова Старого рокера, но к столику поспешно подвалил Герт.

Как ни странно, он не стал больше пить и заметно протрезвел.

– Ты еще долго собираешься здесь сидеть?
– без всякого предисловия спросил он.
– А то мне домой охота.

– Я и вообще бы обошлась без этой забегаловки, - ответила я, - но кто, спрашивается, меня сюда притащил?

– Ладно тебе, - миролюбиво произнес Герт.
– Так мы собираемся домой или нет?

– Хорошо, поехали домой, - я кивнула.

"Амальгама" надоела мне уже хуже горькой редьки. Тем более с такими разговорами. Пока я препиралась с Гертом, Старый рокер успел незаметно отойти и раствориться в толпе. Я хотела попрощаться с ним, но его уж и след простыл. Интересно, почему он теперь не выступает, неужели думает, что молодых будут слушать гораздо охотнее, чем его?

– С кем это ты сидела?
– спросил Герт, когда я вывела машину на дорогу.
– Что за тип?

– Это же Старый рокер, - усмехнулась я, - только не говори, что ты его не узнал.

– Иди ты!
– не поверил Герт.
– Скажешь тоже - Старый рокер! Да он пропал куда-то несколько лет назад. И ни слуху ни духу. С чего бы ему теперь объявиться?

– А я тебе говорю, что это был именно он, а не кто-то другой. Со зрением у меня пока в порядке. Да и, согласись, его трудно перепутать с кем-либо.

– Однако, - Герт почесал подбородок.
– А я с ним не успел даже поздороваться. И как быстро он пропал. Я только подошел, и он слинял куда-то.

– В этом ты прав, - я остановила машину, - мне тоже показалось странным, что он так быстро исчез и даже не попрощался. Хотя у людей ведь бывают самые разные странности.

– Ладно, подруга, - Герт выбрался из машины, - не забивай себе голову. Считай, что это еще один нелепый эпизод в твоей биографии. А еще лучше забудь об этой встрече, и все.

– Наверное, я так и сделаю, - согласилась я.

* * *

Тарарам, который творился в нашей редакции, можно было сравнить разве что со стихийным бедствием, причем вселенского масштаба. Орали и возмущались все разом. Вернее, орали несколько человек, а остальные поддерживали их из солидарности.

Илья Геннадьевич Пошехонцев с трудом, надо признать, выдерживал нападки коллег. А как же! Сенсация сама плыла в руки, а он со своим глупым упрямством тормозил материал. Вот и пришлось сотрудникам напрягать голосовые связки, отстаивая справедливость.