Смерть в подарок
Шрифт:
В груди Гарриет с новой силой разливается могильный холод.
Конечно, люстра могла рухнуть от ветхости, но не может же это быть случайным совпадением, верно? Кем бы ни была эта девушка, она пыталась убить.
Пока над ухом переругиваются Эмбри и Тедди, в поле зрения Гарриет появляется новое действующее лицо.
— Сколько же можно, Вивиан? — женщина в богато украшенном платье ступает мимо, голос ее полон недовольства: — В нашем доме не осталось целой мебели с твоими выходками!
Названная Вивиан корчит недовольную рожицу и убегает через стену.
Женщина
— Хотя мерзких мародеров вроде них стоило бы проучить пожестче. Расхаживают, словно они здесь хозяева, а сами потомки презренных дикарей… — женщина резко распахивает золоченый веер, что до этого вертела в руках, и прикрывает половину лица. — Что за убожества!
Гарриет отвечает усмешкой. Она не знает, что глаза вспыхивают изумрудным пламенем, а от фигуры ее распространяется холодок. Тедди с Эмбри притихают, поглядывая на нее растерянно.
— А вы не слишком вежливо встречаете гостей, — голос Гарриет пропитан льдами Арктики.
Женщина-призрак охает. Веер выпадает из ослабевших рук, но звука падения не слышно.
— Ты нас видишь?!
***
Гарриет никогда бы не подумала, что однажды встретит человека, способного переобуваться быстрее, чем семейство Малфоев.
Р-раз, и ты уже не Пожиратель Смерти, преданный сторонник Темного Лорда и его ходячая казна, а несчастный глава рода, которого шантажировали жизнями его семьи и использовали ради материальных ресурсов. Да, он служил Темному Лорду и замешан в преступлениях, но что по-вашему ему было делать, когда сам Воландеморт стоял напротив и отдавал приказ? Возмутиться? Потребовать убираться из поместья вместе со своей свитой? Чтобы получить Аваду в лоб? Нет уж, спасибо, он не Поттер, чтобы геройствовать.
Так и здесь Миранда Льюис — достопочтенная хозяйка разрушенного ныне особняка — не заносчивый призрак, желающий Гарриет, Тедди и Эмбри убиться где-нибудь в подвале, а отчаявшаяся уже женщина и несчастная мать, не способная обезопасить собственные земли.
— Ах, милочка, — причитает призрачная аристократка, обмахиваясь веером. — Если вы когда-нибудь теряли дом, что… — веер снова прикрывает часть лица, взгляд бледно-серых глаз проходится по потрепанной одежде путешественников, — весьма вероятно… — веер складывается. — Вы поймете, что я чувствую!
Просторная зала сменилась на небольшую, но более-менее целую комнату, продуваемую ветром — а потому лишенную затхлости. Миранда Льюис привела их сюда для обстоятельного разговора и пообещала, что ее дочь их больше не побеспокоит.
Гарриет стоит напротив призрака, скрестив руки на груди, и привычно пропускает колкие слова. За ее спиной переминаются с ноги на ноги Тедди с Эмбри.
Реакция Эмбри на присутствие в особняке призраков и на ее, Гарриет, способность с ними взаимодействовать, вообще поразила своим… отсутствием. Он лишь произнес что-то вроде «О, так вы тоже говорите с духами?», словно его удивило не само существование медиумов — реальных, а не шарлатанов — а то, что сама Гарриет этим даром владеет.
Тедди на это пробормотал в сторону «ничем этого дурака не проймешь» и отвернулся.
Кажется, мальчик не доверял переданным через Гарриет словам Миранды, что теперь опасность им не угрожает, и собирался проконтролировать все лично. Еще и Эмбри подбил, деликатно пихнув в бок и указав на потолок.
В
— Пожалуйста, ближе к делу, — вздыхает Гарриет.
Она все еще не уверена, стоит ли вообще выслушивать историю давно умерших людей, которые — это вообще-то важнее всего! — пытались их убить. О помощи и речи не идет. Гарриет — не волонтер и помогать на безвозмездной основе никому не собирается. Единственное, что не позволяет ей развернуться и уйти прямо сейчас — реакция Воскрешающего Камня. Может статься, это всего лишь паранойя и Гарриет пытается увидеть знаки там, где их нет… но лучше уж женщина перепроверит, чем впоследствии вызовет недовольство Вечной Невесты — оно настолько же разрушительно, как ее благодарность. Вполне возможно, что с помощью Даров Смерти покровительница подала ей знак.
Миранда Льюис взмахивает веером резче обычного, спрятав за пышными ресницами раздраженный взгляд, но послушно переходит к сути.
Гарриет слушает молча, не меняясь в лице. Чего как раз наоборот — судя по печальному голосу и элегантно прикладываемому к уголкам глаз платочку — Миранда хотела бы добиться.
…Много лет назад — даты рождения и смерти стерлись из памяти призрака, но судя по кардинально изменившимся нарядам и манере поведения (аристократка, похоже, не могла оставить без внимания сей вопиющий факт), было это очень давно — жило в особняке славное семейство Льюис. Имена их достопочтенных предков до седьмого колена, перечисленных с небывалой гордостью, Гарриет запоминать не стала. Как и хитросплетение родственных связей.
Самое главное, произошло за год до смерти Миранды — это она запомнила хорошо.
Их владения посетила цирковая труппа. Заехала та проездом, решив передохнуть на природе какое-то время, а после — направиться в ближайший город. Разбила лагерь рядом с подчиненной Льюисам деревней, поближе к особняку, и целую неделю по вечерам показывала представления. Деревенские с жадным восторгом ловили каждое движение артистов, неся в качестве платы продукты собственного изготовления. Благородные Льюисы щедро платили звонкой монетой, в благодарность за развлечение и источник новостей. К особняку, к тому же начали стекаться соседи, что подарило семье небольшую, но такую важную для провинциальных аристократов славу.
И все шло замечательно. Но в один день произошла… неприятность, которая грозила Льюисам разрастись в настоящий скандал.
— Мой сын… — трагично, на выдохе произносит Миранда, прижав к груди платок. — Вы не подумайте, он рос чудесным мальчиком. Получил полагающееся образование у приглашенных учителей… м-мы уже подыскивали ему подходящую партию. Но дернула нечистая сила его влюбиться в ту прохиндейку!
С цирковой труппой путешествовала гадалка. Как оказалось позже — настоящая, не шарлатанка, каких на свете пруд пруди. И была у той гадалки дочь, молодая, красивая — глаз не отвести. Дочь с задором зазывала посетителей в шатер для гаданий, перед ее улыбкой и лукавым прищуром никто не мог устоять.
Сын Миранды не устоял тоже.
— На Николя словно наваждение нашло! — сокрушается женщина. — Ни о ком, кроме этой девчонки говорить не мог. На лицо-то она, может, и пригожа, да без роду и племени, ходит в цветных лоскутах и медяки считает. Но Николя… Ах! В сердце моего мальчика разгорелся пожар страсти и ни одна сила мира не могла его потушить…
— Ближе к делу, — вновь просит Гарриет, предчувствуя виток размышлений-жалоб о горячих юношах, что не слушают доводы разума и своих матерей.