Смерть в подарок
Шрифт:
Миранда вздыхает, качая головой.
— Николя, он же настоящий джентльмен, не то, что эти деревенщины в рубахах, начал за ней ухаживать. Осыпал ее подарками, дарил цветы, каждый вечер наведывался в этот проклятый лагерь, чтобы провести с ней лишнюю минутку… Но эта нахалка — эта плебейка! — посмела ему отказать.
Веер раскрывается, блеснув позолотой.
— Ума не приложу, кем нужно быть, чтобы отвергнуть столь доброго, щедрого и благородного господина, как мой мальчик. Поэтому я могу понять, почему Николя… кхм… сорвался, — Миранда сжимает веер до хруста и следующие слова цедит сквозь зубы: — А эта мерзкая гадалка
Миранда взмахивает рукой, призывая ужаснуться вместе с ней. Гарриет остается безучастной.
— А потом появилось то ожерелье, — бормочет женщина недовольно. — Я должна была сразу догадаться, что дело нечисто. Оно пришло из того самого города, куда уехал цирк. Наверняка эта гадалка, эта ведьма прислала его Вивиан!
— Постойте, — Гарриет потирает переносицу. — Если обесчестил девушку ваш сын… зачем гадалке присылать что-то… Вивиан?
— В этом-то все и дело! — разъяряется женщина. — Неужели вы не понимаете?!
Гарриет действительно не понимает, при чем здесь некая Вивиан — ее имя даже не фигурировало в истории.
— Вивиан — моя дочь, — будто специально для скорбных умом поясняет Миранда. — Ах! Девочка родилась такой болезненной, даже занятия танцами давались ей с трудом. Она почти не выходила в свет, только читала в библиотеке, да гуляла по саду. Она была таким светлым ребенком… во времена всеобщего молчания и презрительных шепотков, она единственная пыталась развеселить нас. Мой лучик света!
Миранда судорожно всхлипывает, прижимая платок к лицу.
— Когда из города пришла та злосчастная шкатулка с письмом, она была так счастлива! Да и мы тоже. Словно благословение снизошло на нашу семью с небес после долгой череды неудач… Как же мы ошибались!
Женщина прерывается на то, чтобы обмахнуться веером.
— Некий молодой господин прослышал о нашей Вивиан и выразил желание познакомиться поближе, — оживившись, Миранда принимается расхаживать по комнате. — В своем письме он рассказал, что увидел Вивиан на одном из званых вечеров два года назад и с тех пор ее образ не покидал его мыслей! Он долго готовился и теперь решился посетить наш дом, чтобы обговорить с семьей условия помолвки. А в дар и как символ надежности своих намерений прислал чудесное ожерелье — оно так подходило к глазам Вивиан. Все были в восторге! — лицо Миранды, воодушевленное, вдруг искажается в злой гримасе: — Проклятая драгоценность! Нужно было выбросить его, как только шкатулка пересекла порог.
— Откуда взялось ожерелье? — со вздохом уточняет Гарриет.
Любопытно, не то ли это ожерелье с черными камнями…
— Как «откуда»? Из шкатулки, разумеется! Честное слово, вы похожи на деревенского юродивого, совсем не понимаете элементарных вещей…
Гарриет… снова вздыхает.
— И с чего же вы взяли, что ожерелье проклято?
— Но это очевидно! — Миранда останавливается и вновь часто-часто обмахивается веером. — С его появлением все это и началось! Вивиан оно так понравилось, что она стала носить его почти каждый день, без повода. А потом… потом ее стали замечать в странном состоянии… и самых неожиданных местах!
Миранда всхлипывает. Раз, другой… Гарриет уже готовится успокаивать призрачную истерику, но женщина внезапно продолжает абсолютно спокойно:
— Мы приставили к ней гувернантку. Заплатили, чтобы не болтала и всегда была при ней. Вивиан не выпускали из дома — даже в сад — после того, как та порезала племянника садовника ножницами… Мы пригласили врачей, но они ничем не могли помочь, кроме успокаивающей настойки! И конечно же, мы собирались написать тому господину о нашей беде, но поняли, что совершенно не знаем адреса. В письме его не указали. Только имя. Мы послали слугу в город найти его, но тот вернулся ни с чем. Такого человека там просто не было. Теперь вы понимаете? В наших несчастьях точно повинна та гадалка, это их черное племя связано с бесами, наверняка она прокляла ожерелье — и то свело мою девочку с ума!
Гарриет хмурится.
Проклятая вещь? Благодаря библиотеке Блэков, она знала достаточно о силе и разнообразных свойствах проклятий, одно из них вполне могло вызвать подобный эффект. Но как в мире, лишенном привычной Гарриет магии, смогли провернуть такое?
Постойте-ка…
«Лишенной привычной» не означает «лишенный магии в принципе». В конце концов, Гарриет сама подтверждала это неоднократно, создавая амулеты. Но для бывшей волшебницы те, без соответствующей обработки особыми зельями и чарами, воспринимались игрушками. Работают каким-то чудом и ладно. От рун пользы больше.
Как в местных условиях вообще можно создать проклятие такой силы?
Миранда а это время снова ударяется в эмоции:
— Все шло отвратительно, но хотя бы спокойно… А потом! Потом эта клуша куда-то делась, уснула или сквозь землю провалилась — за Вивиан никто не присмотрел. Она столкнулась с Николя и… представить не могу, откуда у нее взялся тот нож! Мы не давали ей в руки острого! Она… а Николя… там было столько крови, целое море… он захлебывался, пытался что-то сказать… А Вивиан… Вивиан смеялась так громко! Мы не успели… никто не успел хоть что-нибудь сделать… Вивиан выпрыгнула в окно.
Миранда промакивает платочком слезы.
— А что было дальше? — вопрос важный, откуда-то ведь призрак Миранды Льюис появился здесь.
Она, в отличие от Вивиан, проклятой вещью не обладала.
— Я… — произносит женщина капельку растерянно. — Не помню. Не знаю… Воспоминания словно туман покрыл. Так давно это было…
Миранда говорит все тише и тише, а после вовсе затихает, будто впадая в оцепенение.
Гарриет трет подбородок. Призраков в мире живых держит какая-то цель. Какая цель у Миранды? Чего желает Вивиан?
— И что вы от нас хотите? — интересуется Гарриет задумчиво. — Отомстить той гадалке?
— Помилуйте, дорогуша! — усмехается Миранда, словно не она только что превратилась в бледную тень самой себя, и окидывает взглядом разрушающиеся стены особняка. — Эта ведьма уже давно кормит червей, время никого не щадит, — женщина резко складывает веер. — И если справедливость в этом мире существует, ее плоть и кровь тоже давно в земле покоится! Я хочу свободы. Освободите мою дочь, она… не может уйти отсюда. Что-то держит ее на земле. Моя несчастная малышка не может отправиться со мной к родным, а я не могу оставить ее в одиночестве. Это мой крест. Моя обязанность обо всем позаботиться, — по сравнению с репликами на протяжении всего разговора, эти слова звучат здраво.