Смотри на меня
Шрифт:
Борясь с глупым смущением, киваю. В конце концов, там ведь не совсем он, правда? Вернее, он, но сам-то лэсс Рин’тар этого не поймёт.
Бережно расправив перед собой лист, мужчина застывает с непонятно смятённым взглядом. Брови подрагивают, губы приоткрыты… Что с ним такое?
— Разреши мне его купить, Тира, — голос спокойный, но чуть охрипший. — Пожалуйста.
Купить?
— Чем он вам настолько понравился?
— Трудно сказать, — отзывается, не отрывая глаз от наброска. — Влюблённый дракон — это ведь невозможно. Но, оказывается, очень красиво.
— Почему невозможно?
Лэсс Рин’тар наконец переводит взгляд на меня:
— Ты не слышала? Драконы не умеют любить. Они хищники и одиночки.
Его губы улыбаются, но глаза — нет. В них густая тень сожалений.
О чём он сейчас думает? О чём жалеет?
Драконы не умеют любить… А инкубы? Инкубы ведь тоже в некотором роде хищники, просто энергетические, и тоже сами по себе, разве нет? Они не ищут любви, просто совокупляются, чтобы насыщаться и продолжать род.
Почему же тогда его настолько цепляют эмоции, которых порядочный инкуб вообще не должен понимать и испытывать?
Не поэтому ли ему так понравились мои рисунки? Там он совсем не похож на себя — порочного демона-искусителя, от которого, кроме похоти, никто ничего и не ждёт.
И вообще, точно ли он инкуб? Может быть, просто наг? Да, вопреки тому, что рассказала Майрин, он ходит на двух ногах, но разве это что-нибудь значит?
— Вы на половину наг, на половину — инкуб, лэсс Рин’тар?
Не ожидая такого вопроса, он невольно настораживается. Я вижу это по напряжённо-расправленным плечам, по заострившемуся взгляду. Мужчина словно мысленно взвешивает заработанное мной доверие, решая, сколько может открыть правды.
— Да, — подтверждает наконец, внимательно наблюдая за реакцией.
Опасается, что начну прыгать вокруг, выпрашивая показать хвост? Или что начну приставать с глупостями, как Эрена? Напрасно. Мне, конечно, не всё равно, что он на половину постельная пиявка, но конкретно сейчас хочется разобраться с другим.
— Тогда… Вам это не нравится? Быть полукровкой.
Набросок дракона близок ему именно из-за противоречий, и я, кажется, поняла почему. Он сам ими полон. Полон настолько, что они пропитали все мысли и чувства, исказили его восприятие. Из-за них он чувствует себя склеенным из двух неподходящих друг другу половинок, и если так, нарисованный мной влюблённый дракон — символ того, что даже разные части можно гармонично сплавить в одну.
Проблемы бы не было, родись лэсс Рин’тар чистокровным инкубом: привязанности им попросту не нужны, только секс.
И если б он стал обычным нагом, всё тоже было бы хорошо: они каким-то образом находят подходящего партнёра, и именно запечатление будит в них сильнейшую любовную связь, дремлющую до той судьбоносной встречи.
Но лэсс Рин’тар — полукровка, а потому лишён обоих этих преимуществ. Из-за смешения крови он уже не инкуб — а потому, видимо, испытывает потребность в чувствах, которые для других таких демонов априори невозможны. Но и не наг. Ему могло не достаться их способности узнавать подходящую женщину, благодаря которой эмоционально ущербные в плане романтики змеи
Целых пять секунд мужчина молчит, а потом, выдохнув, присаживается на спинку Майрининой кровати и тихо смеётся, покачивая при этом головой.
— А ведь госпожа Аллустина и правда верит, что ты ещё маленькая! — приступ сомнительно веселья проходит, сменившись задумчивой серьёзностью. — Твой вопрос слишком личный, Тира. Уж прости, но тема не для детей. Я, конечно, почти уверен в тебе, но пока ты сама не подтвердишь… Давай познакомимся заново?
Глава 13
— … познакомиться заново? — повторяю недоумённо. — Что вы имеете в виду, лэсс Рин’тар?
— Ну признайся же наконец, тебе не меньше пятидесяти!
— Ничего подобного! — праведно негодую я.
Вот ещё! «Не меньше пятидесяти»! Это ж надо было такое сказать!
— Да я же чувствую, что ты не ребёнок!
— Мне ещё и двадцати пяти нет!
Он вздыхает, набираясь терпения. Снова смеётся.
— Тогда ты, наверное, тоже полукровка, да? Не зря же тест на принадлежность к расе дал такие странные результаты! Как, кстати говоря, ты ухитрилась заставить его показать, что человек?
— Слишком много вопросов! — пресекаю возмущённо.
За авансом выданное доверие и искренность я, конечно, признательна, но этак он всего за день убедит меня всё ему рассказать!
— Ладно. Если не хочешь, не надо, — с трудом смиряет инкуб своё неуёмное любопытство. — В любом случае, можешь говорить мне «ты» и обращаться по имени, когда мы наедине.
Внутреннего диссонанса это не вызывает, ведь по эмоциональной и психологической зрелости мы, кажется, почти что ровесники, но с чего вдруг такие привилегии?
— Мне так удобно, — независимо ведёт плечом, снова угадав мои мысли. — Мы много времени будем проводить вместе, а я, честно говоря, до сих пор не привык к роли учителя и необходимости держать дистанцию… Тирайла — твоё настоящее имя?
— Родители и друзья обычно звали меня Ира, но и к местному варианту я уже успела привыкнуть.
— «Местному варианту»? А до этого ты где… — снова начинает он, но, наткнувшись на мой ироничный взгляд, показательно отступает: — Всё-всё! Молчу!.. Но я умру от любопытства, если ты совсем ничего не будешь рассказывать!
Ну-ну! Умрёт он от любопытства…
— Лишь бы я от твоих вопросов не умерла, — бормочу ворчливо.
Шутки в тот же миг оказываются забыты.
— Тебе что-то угрожает? — обеспокоенно подаётся навстречу инкуб.
— Ничего серьёзного, думаю. Просто мелкие неприятности.
— Уверена?
Я пожимаю плечами.
— Не очень. Мы с неприятностями разминулись до того, как я в полной мере смогла оценить их масштаб.
— Тира… — строго поджимает он губы.
— Даже не спрашивай!