Смотритель
Шрифт:
– Что это за физический материал?
– поинтересовался Сталин.
– Кровь, моча, кал, пот и сперма, - доложил Поскребышев.
– Дрочили ему, что ли?
– удивился Сталин.
– Врач-исследователь приняла сперму в себя и одновременно взяла анализ пота, - сказал Поскребышев.
– Все тридцать три удовольствия, - усмехнулся вождь мирового пролетариата, - смотрите за ним в оба, головой отвечаете, - и махнул рукой в знак окончания доклада.
Лесной домик. Лейтенант Метелкин спит на топчане. На столе горит коптилка, сделанная из гильзы снаряда 45-миллиметровой
Спи, моя радость, усни.
В доме погасли огни,
Дверь ни одна не скрипит,
Мышка за печкою спит.
Птички уснули в саду,
Рыбки заснули в пруду.
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни.
Рейхсканцелярия. Кабинет Гитлера. Докладывает рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер:
– Мой фюрер, на фронт прибыл подготовленный советскими медиками неуязвимый боец для противоборства с нашим серебряным стрелком.
– Что-то они быстро реагируют на все наши нововведения, - задумчиво сказал Гитлер, - уж не докладывает ли им кто результаты наших исследований, а, Генрих?
– Еще как докладывают, мой фюрер, - сказал Гиммлер, - по этому каналу мы передаем все фантастические проекты, вводя противника в заблуждения, дезорганизуя его и направляя на маловажные объекты, где их уже ждут наши сотрудники.
– Отлично, Генрих, держите Сталина в постоянном возбуждении, - приказал Гитлер, - чем больше он уничтожит у себя талантливых людей, тем эффективнее будут наши действия на фронте.
– Хайль Гитлер, - вскинул руку в нацистском приветствии Гиммлер и вышел из кабинета.
Встреча Метелкина и Вальтера
Западный фронт для советских войск и Восточный фронт для немецких войск.
Штаб немецкой армии. Командующий армией, тыча карандашом в карту, спрашивает начальника штаба:
– Почему не взят населенный пункт Сосновка? Что мы будем докладывать в Генеральный штаб? Взять немедленно.
Штаб советской армии. Командующий армией, тыча карандашом в карту, спрашивает начальника штаба:
– Почему не взят населенный пункт Сосновка? Что мы будем докладывать в Генеральный штаб? Взять немедленно.
В направлении маленькой деревни Сосновка, которая для хода войны не имела никакого значения, но для генеральных штабов была важным географическим названием, с двух сторон шли по стрелковому полку, чтобы водрузить знамя маленькой победы на уцелевшей баньке в стороне от деревни на берегу у небольшого ручья.
В центре деревеньки встретились и сцепились два разведывательных дозора. Каждый из
– Да и что это за противник, - думал каждый из офицеров, - мотоциклист с офицером. Сейчас возьмем языка, а штабные выяснят, что и к чему.
Попытка взять языка сходу не получилась. Советский автоматчик от пояса рассек своего командира в обнимку с немецким офицером, но и сам был застрелен пулеметчиком, успевшим снять пулемет с турели на коляске. Советский лейтенант из последних сил выстрелил в пулеметчика и застрелил его.
Что дернуло командиров разведвзводов поехать в головном дозоре в маленькую деревушку, чудом уцелевшую посредине войны, история нам не расскажет. Просто удаль молодецкая и желание показать солдатам свою лихость.
Фельдфебели и старшины были людьми степенными, сразу доложили по команде о встреченном противнике и заняли позиции для обеспечения развертывания в боевую линию подходящих подразделений.
Немецкий и советский полковники одновременно приняли решение о встречном бое, где победителем оказывается самый быстрый и настырный и чьи солдаты более подготовлены как в военном отношении, так и в моральном плане и готовы без жалости убивать противника.
Бой начался с перестрелок с дальних дистанций полковой артиллерией, а это по девять орудий с той и с другой стороны.
Под прикрытием редкого артиллерийского огня стрелковые подразделения цепями стали подбираться другу к другу, проверяя, легко ли вынимаются кинжалы из ножен и близко ли к руке находится малая саперная лопатка.
Пулеметчики как оглашенные стреляли по всем сторонам, не давая пехотинцам поднять голову и вступая в стрелковую дуэль друг с другой. Визжащий звук немецкого "машингевер", словно крик сварливой бабы, остужался степенным басом "дегтярева", как мужика, который стоит у плиты и жарит блины на огромной сковороде своего пулемета.
Солдаты с той и с другой стороны, не дожидаясь команды стали окапываться, зарываться в землю, которая могла спрятать их от смерти или схоронить их после смерти.
Офицеры осипшими голосами передавали команду о подготовке к атаке, но никто так и не поднялся в штыковой бой: русским не хотелось погибать за усатого Сталина, а немцам за полуусого Гитлера.
И тут с немецкой стороны появился офицер в эсэсовской форме без фуражки и с пистолетом в руке, который спокойно шел к советской цепи.
– Давай, Исай Иванович, - полковник подтолкнул лейтенанта Метелкина и тот встал, достал из желтой кожаной кобуры посеребренный наган и пошел навстречу своему противнику.
Стрелять на расстояние больше пятидесяти метров не было никакого смысла. Не кино, однако, где пистолетами подбивают танки или сбивают самолеты, а так же стреляют на дальность от километра и выше.
Лейтенант Метелкин шел вперед, а в голове почему-то крутились слова песенки, которые он слышал когда-то в детстве, и была эта песенка на том языке, на котором он не говорил, но почему-то понимал: