Смотритель
Шрифт:
– Мари, ты должна найти нашего питомца и он должен быть жив, - напутствовал ее профессор Гутен Таг (Guten Tag) - руководитель проекта "Зильбер Кугель" (Серебряная Пуля).
– С этим человекам связана большая тайна, которую я раскрою тебе только после возвращения вместе с ним. С нами Бог и Фюрер. Хайль Гитлер, - и профессор отвернулся, смахивая в платочек непрошенную и крупную слезу. Затем он вышел из лаборатории и в его твердой походке чувствовалась решительность немца, бросившего вызов всему цивилизованному миру.
Бомбардировщик немецких люфтваффе, натужно гудя, совершил посадку в Стамбуле, бывшем как
– Мадам, давайте ваш чемодан, Ахмед всего лишь за пару пиастров поможет, - сказал смуглый носильщик на русском языке.
Мария Федоровна не удивилась и спросила:
– А что, турецкие лиры сейчас не в ходу, - и отдала свой чемодан носильщику, расплатившись с ним двумя бумажками.
Вечером в кабинет Абакумову вошел секретарь с папкой.
– Радиограмма.
В радиограмме было три слова: Роза Тибет Шамбала.
– Так, так, - удовлетворенно ухмыльнулся генерал, - посмотрим, чей соловей поет лучше.
Примечание. Пение соловья означает удачу и хорошее здоровье для слушающего.
Кабинет Лаврентия Берии.
– Приказываю, - генеральный комиссар безопасности чеканил слова, поблескивая стеклами круглых очков, которые он надевал, когда был сильно не в духе, потому что пенсне сваливалось с носа, - установить круглосуточное оперативное наблюдение за козлом полковника и за свиньей политрука. Изолировать их от общения с местным населением и дождаться, когда они снова переселятся в их тела и тогда обоих отдать под трибунал. Обоих, и под трибунал, чтобы знали, как под личиной сотрудника доблестного и народного комиссариата внутренних дел скрывать личину верующего козла, а под личиной политического работника скрывать обыкновенную свинью и еще в свинском состоянии распевать "Интернационал". Что он, других песен не знает. Например, вот эту, - и он начал притоптывать ногой, вспоминая подходящую к случаю песню, - ты же мени пидманула..., нет, лучше вот эту, - шумел камыш, да ну его, пусть Щербаков с ним разбирается.
Кабинет начальника Главного политического управления Красной Армии Щербакова.
– Вы говорите, что свинья хрюкает "Интернационал"?
– кричал Щербаков.
– Да как вы смеете оскорблять пролетарский гимн? Да я вас всех на партийную комиссию, всех из партии исключу, подлецы, свинью зарезать и скормить её..., - и он прикрыл рот ладошкой.
– А товарищ Сталин знает об этом?
– Так точно, знает, - подтвердил помощник.
– Тогда так, - откашлялся Щербаков, - для свиньи построить отдельный свинарник, дать ей усиленный рацион и охрану, охрану выставьте, чтобы не дай Бог, какая-нибудь сволочь не объела бесценное приобретение и доказательство того, что марксизм-ленинизм охватил весь живой мир. Если так пойдет, то и воробьи будут чирикать цитаты из классиков, напоминая людям из враждебных нам государств, что идеи Маркса, Ленина и Сталина это мощное оружие в борьбе с мировым империализмом.
Г де-то в Тибете
Тибет. Горная тропа. Завывает ветер и бросает в лицо пригоршни
– Савандорж, - сказал штурмфюрер, - ты что наделал?
– Я, однако, - ответил монах, - только тучи и дождь хотел вызвать, а вот смотри, как получилось. Сильно котелок звенел.
– Ты куда нас занес?
– вступил в разговор Метелкин, удивляясь тому, что он говорит по-немецки так, как будто это его родной язык.
– Однако, не знаю, где мы, - сказал Савандорж, - сейчас вот в котелок постучу и узнаю.
– В бубен тебе настучать надо, - сказал по-русски фон Безен, сам удивляясь тому, что говорит на языке своего врага и что русский лейтенант свободно говорит по-немецки.
– Однако, у Савандоржа нет никакого бубна, поэтому в бубен стучать не будем, - сказал монах, - а вот вы оба можете смотреть друг на друга как в зеркало.
– Слушай, монах, - сказал штурмфюрер, - перестань говорить загадками, я смотрю на своего врага и не вижу самого себя, он не зеркало.
– А вот видишь, только ты не догадываешься, - начал говорить монах, закатывая глаза к небу, - и он тоже не догадывается, - продолжил монах, указывая на Метелкина.
– Ты чего-нибудь понимаешь?
– спросил фон Безен у лейтенанта.
– Совершенно ничего не понимаю, - ответил тот, - хотя, если исходить из того, что если я гляжу на тебя и вижу себя, а если ты глядишь на меня и видишь меня, то мы с тобой внешне похожи. У тебя есть родинка за левым ухом?
– спросил Метелкин.
– Вроде бы есть, - сказал штурмфюрер, - посмотри сам, а потом я посмотрю у тебя.
Они осмотрели друг друга, нашли родинки и сели рядом на тропе, забыв о пронизывающем холоде.
– Выходит, что мы с тобой родственники, - сказал Метелкин по-немецки.
– Выходит, что так, - подтвердил фон Безен по-русски, - мне часто снилось, как моя мама пела мне колыбельную песню на русском языке.
– А я помню, как моя мама пела колыбельную на немецком языке, - сказал Метелкин.
– А как же мы оказались в разных местах и даже в разных армиях?
– вздохнул фон Безен.
– А вот это загадка, - согласился Метелкин.
– Савандорж, стучи в бубен!
Монах стал стучать в котелок, и снова темная туча закрыла небо, а снежные заряды стали заносить трех спутников, неизвестно как оказавшихся в горах.
Мадам Лохонг
Безымянная деревушка в тибетском районе У-Цанг. северо-восточнее район Амдо, юго-восточнее - район Кам.
Безымянной деревушку назвать было нельзя, потому что жители считали ее верхней и так и называли ее - Верхняя.
Екатерина Федоровна Добрый День, а по документам Екатерина Фридриховна Гутен Таг разместилась в гостинице, то есть в доме старой вдовы Лохонг.
В этот же день ближе к ночи в гостиницу прибыл новый постоялец. Вернее, постоялица - Мария Федоровна Добрый День, ранее бывшая Марией Фридриховной Гутен Таг.
Чтобы не запутаться в них, благо они похожи друг на друга, будем называть их Екатериной и Марией, или просто - Катя и Маша.
– Вы, девки, не сестры, однако?
– спросила мадам Лохонг, подслеповато прищуриваясь на новых постоялиц.