Снег, газ и стальные трубы
Шрифт:
Да, он любил свою работу. Любил все, что с ней связано, даже эти постоянные переезды с места на место, хотя вслух часто и проклинал их. Он любил технику и без нее жизнь себе не представлял. Он относился к машине как к живому существу и остро ощущал ее болезни. Но он также прекрасно знал, что в науке ничего нового сказать не сможет. Просто не в состоянии: у него не научный склад ума. Кандидатская была просто способом его самоутверждения, но ему она удовлетворения не принесла. Так, просто престиж в какой-то мере. Руководство группой было тоже не его делом. Он привык и любил отвечать за технику. Отвечать еще и за людей он не любил и не хотел.
Кому же все это нужно, зачем он все это
И еще было соперничество. Началось оно с учебы, но скоро они поняли, что, не расталкивая других локтями, многого не достигнешь. Первым подал пример Лева. Он тогда возглавлял профкомовскую комиссию по проверке общежитий и во время очередного рейда застал на месте преступления обитателей одной из общежитских комнат. Парни отмечали чей-то день рождения и попались Леве с бутылками на столе, хотя в общежитии был сухой закон. Лева добился исключения ребят из института. Многие, в том числе и декан факультета, так и не поняли, зачем это нужно Леве, нарушение ведь не ахти какое страшное. Многие не поняли, но Виталий, который тогда уже работал в горкоме, понял.
Через месяц при проверке профкомом одного из московских институтов Виталий обнаружил неправильное оформление профсоюзных путевок. Он быстро провел самостоятельное расследование и вычислил, что на этом деле председатель профкома положил в собственный карман около сотни рублей. Виталий пошел в институтский партком. В парткоме разобрались на удивление быстро. Председателя профкома сняли, а Виталию посоветовали не поднимать шума. Председатель, уже пожилой семейный человек с маленькой зарплатой, должен был просто выплатить эту сумму, и дело хотели замять. Виталий, сам еще толком не понимая, зачем он это делает, с таким решением не согласился и довел дело до прокурора. В институте терялись в догадках: зачем так поступать со случайно сорвавшимся человеком? А Виталий в разговоре с Левой так, между делом, упомянул: «Я тут одного ворюгу под суд отдал». На суде у бывшего председателя профкома оказалось огромное количество защитников – честнейших и уважаемых людей. Решение суда было очень мягким, но Виталий хорошо запомнил глаза человека, честное имя которого из-за несчастных ста рублей превратилось в ничто.
Лева ужесточил требования к общежитиям. Левиной комиссии стали бояться, и общежития готовились к проверке, как к престольному празднику или концу света. Горкомовскую комиссию с Виталием во главе в профкомах стали встречать чуть ли не как представителей ОБХСС. Кто его знает, чем бы все это закончилось, но джинн из бутылки до конца не успел выбраться: они окончили институт и уехали по распределению.
В первый год работы они были полностью сбиты с толку порядками, царившими на их предприятиях, куда они пришли на мизерные оклады. Как новоиспеченные молодые специалисты, они месяцами не выбирались из колхоза, работали на овощебазе и убирали с панели листья и снег, другими словами, теряли квалификацию. В общем, полностью оправдывали полушутливое прозвище, которое было присвоено молодым специалистам, – инженегр.
Однако очень скоро оба поняли, каким способом можно избавиться от этой глупой для инженера работы, которую и словом-то приличным невозможно назвать. Нужно было стать хорошим
Леву как-то включили в комиссию, которая выезжала на аварию турбины. Лева приложил максимум усилий и установил причину взрыва турбины. И еще, уже по собственной инициативе, он нашел и стрелочника, который понес ответственность.
Виталия послали на аварию газоперекачивающей станции. Он тоже нашел причину и стрелочника.
Их авторитет, как специалистов, стал быстро расти – вместе с окладами.
Потом были защиты кандидатских диссертаций.
Как-то во время праздничного застолья Лева сказал Виталию, что руководитель его группы написал заявление с просьбой об освобождении его от занимаемой должности по состоянию здоровья. Группу предложили Леве, и он не собирается отказываться. Виталий был поражен. Он довольно-таки неплохо знал Левиного руководителя группы, еще молодого, весьма посредственного и недалекого инженера, горлопана. Тяжело было предположить, что тот ни с того ни с сего стал заботиться о собственном здоровье. Нужно было приложить немало усилий, чтобы этот человек стал прислушиваться к внутренним изменениям в своем организме.
Через три месяца руководитель группы Виталия, большой любитель выпить, встретился на одной газоперекачивающей станции со старыми друзьями и крепко отметил это дело. Застолье растянулось почти на неделю, в результате руководство группой перешло Виталию. Таким образом, они вновь сравнялись с Левой.
Вот так, ревностно наблюдая за успехами друг друга, они и жили. Они совершенно не замечали, что от них стали отворачиваться друзья, с которыми вместе начинали работать. Они считали, что им просто завидуют. Да и зачем им были нужны друзья, если их было двое? Два друга-соперника.
Да только ли друзья стали отворачиваться? Соперничество научило их постоянно держаться начеку, не упускать ни единой возможности и к людям относиться очень жестко. Когда у Виталия впервые появилось жесткое отношение к людям? В армии? Нет. Там он, наказывая провинившегося солдата, внутренне жалел его. Когда работал в горкомовской комиссии? Да, в какой-то степени. Но и там он хоть немного, но жалел сорвавшегося человека. На аварии газоперекачивающей станции? Да, там он видел, как найденного им виновника под конвоем отвели к машине с решетками. Тогда он отнесся к этому равнодушно. Дальше было проще: провинился – будь добр, получи заслуженное. И никаких лишних эмоций, ведь Виталий всегда прав!
Так он не заметил, как сам постепенно превратился в продукт технической цивилизации, в этакого железного мальчика, который понимает упрощенные отношения между людьми и больше никаких. Как на машине: нажал определенную кнопку – и жди именно этого результата, а не какого-нибудь другого.
Но шила, как видно, в мешке не утаить. Его отношение к людям чувствовалось очень остро. И другие после первых же дней знакомства относились к Виталию сдержанно-официально, ожидая с его стороны какого-то подвоха. Вот и эта девчонка. Сколько они с ней знакомы? Чуть меньше суток, а знакомство дальше продолжать не захотела.