Снежная Королева
Шрифт:
— Знаю, — скривившись, протянула я, правильно понимая его намек, — Максик, миленький, не рассказывай ему, пожалуйста, — заканючила я, прижимая его широкую ладонь к щеке и заглядывая в глаза. — Это ведь наши разборки, не нужно ему вмешиваться.
— Ох, Дашка, я-то не твой папка, из меня не получится вить веревки, — со вздохом проговорил Максим, отнимая у меня свою руку, а потом погладил меня по голове. — Сама понимаешь, что в деревне это все вызвало небывалый восторг, поэтому сплетню ему быстро донесут. Боюсь, даже я не смогу смягчить гнев Михаила. Ладно, — махнул он рукой, снова оборачиваясь в сторону Глеба и всей компании, которая сейчас лежала на траве, хватаясь за разные части тела. Вон,
Максим кивнул на Глеба, который возвышался над побитыми горе-похитителями, между которыми металась Арина. Он взирал на них с ледяным отстраненным выражением лица. И снова я с восторгом смотрела на мужчину из моей мечты.
— А что с ним? — удивилась я, не отрывая взгляда от мужчины. Он сейчас тоже смотрел на меня, и я чувствовала себя бабочкой, пришпиленной тонкой «иглой» его взгляда. Трепыхайся, не трепыхайся — все равно не вырвешься. — Осторожнее! — крикнула я, заметив, что позади Глеба вырастает крепкая фигура Егора, замахивающаяся для удара.
Я дернулась, чтобы броситься на помощь, но Максим, ругаясь себе под нос, быстрым движением затолкнул меня вглубь салона и захлопнул дверцу, а затем рванул на помощь.
— Ой, только бы папа не узнал, — простонала я, прижав ладошки к побелевшим щекам. Я смотрела, как оба мужчины слаженно «добивали» своих врагов.
Глеб.
Сбежала. Вот, чертовка!
Он невольно рассмеялся, глядя ей вслед, пока Даша не скрылась из виду. И ведь обвела его вокруг пальца, как зеленого юнца. Но ничего, он просто так не отступится, и последнее слово будет за ним. Пусть побегает — пока он позволяет. А он найдет ее чуть позже, всего-то надо доехать до деревни, благо дорогу ему Даша подсказала, и осторожно расспросить о ней местных.
Свидание? И зачем ему это нужно? Ведь приехал он только ради того, чтобы сообщить ей…. Глеб нахмурился. А у Даши, похоже, даже парня нет, слишком красноречива была ее реакция на его слова. Можно было предположить, что она кокетничает, но стоило ему прикоснуться к ее коже…. Нет, так смущаться не сможет ни одна женщина — только невинная девушка. Возможно, что и о поцелуях, и происходящим между мужчиной и женщиной, она знает лишь в теории?
Глеб улыбнулся своим мыслям. Потешил свое мужское эго за счет смущения девушки. Мужчина сел за руль, снова взяв бутылочку с водой, отпил. А если подумать? Почему? Почему именно сейчас он должен ей все рассказать? Их встреча не может быть простой случайностью. Если верить дневникам, то ко времени их встречи, девушка уже должна быть замужем и ждать ребенка. Но ведь и сам факт рождения Даши прошлой Видящей тоже нонсенс. Почему получился такой временной сдвиг?
Глеб завел автомобиль, продолжив свой путь к деревеньке, что показалась вдали, когда он свернул в указанном Дашей направлении. Сбоку мелькнул покосившийся указатель «Луговое», а сверху он смог рассмотреть небольшую, всего несколько улиц да сотни полторы домов, деревню, что располагалась рядом с небольшой речкой. Хотя, наверное, было бы правильнее назвать ее старицей, а русло реки шло дальше, прячась за густым лесом. Глеб съехал с пригорка, на котором останавливался, чтобы осмотреться, и направил джип по широкой улице, которая заканчивалась где-то у опушки леса. По дороге он встретил какую-то женщину с сумками и решил ее довезти, а заодно и расспросить о том, что ему было нужно.
— О ком? Какая Даша? — удивленно похлопала она ресницами, когда Глеб начал осторожно выпытывать сведения о девушке, — а-а, ведьма, что ли? А вы ей кем приходитесь? — прищурилась тетка, что мужчина сам почувствовал себя, как на допросе в НКВД.
— Никем. Я ищу свидетелей
— Но… — женщина покраснела и растерялась. — Так я ж… правду. Так в деревне особенно после того случая с Леночкой Зуевой…
— Ага, понятно. Статья двести восемьдесят вторая Уголовного Кодекса «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», — спокойно процитировал Глеб, не смотря на побелевшее лицо собеседницы, — ну, это уже от трехсот до пятисот тысяч рублей. Спасибо, голубушка, в ближайшее время сюда будет направлена следственная группа, — чего ему стоило сейчас сдерживаться и говорить спокойно?
Но что творилось потом в его душе, когда от страха перед неминуемым «наказанием» и «приездом группы следователей», женщина начала ему выкладывать все, что знала о творящихся вокруг Даши делах? О чем он думал, когда сворачивал к дому Максима Маркова? О том, что нельзя просто так взять и очистить от скверны это Богом забытое место, где с самых малых лет скромную невинную девчонку валяли в грязи и затаптывали, унижая и оскорбляя. Наверное, из него получился бы отличный Вестник Апокалипсиса. Но мало этого, в университете, куда она выбралась из всей этой клоаки, все продолжилось снова. Теперь понятно и ее одиночество, и недоверие к людям, ее замкнутость и равнодушие. Он уже знал, что в университете с ней никто не общался, а единственная подруга, с которой девушке удалось подружиться на первом курсе, теперь отвернулась от нее. Скорее всего, ей она тоже «предсказала».
Как оказалось, все было намного проще. Стоило только заметить едущий с небольшой скоростью дорогой спортивный автомобиль. На разбитой грунтовой дороге улицы, пусть и центральной в этой деревне, он смотрелся также чужеродно, как и телега на Красной Площади в Москве. Подобно черному хищнику из семейства кошачьих, он крался, осторожно объезжая рытвины и лужи. Деревенские дети, хоть их и не удивишь сейчас ничем, с интересом поглядывали на него. Глеб не мог не узнать автомобиль брата, но единственное, что его интересовало — что он-то здесь делал?
Машина резво скрылась за поворотом, где располагался единственный на деревню продуктовый магазин, а Глеб вышел возле указанного словоохотливой жительницей дома. Мужчина на секунду задумался, не стоило ли проследить за машиной брата, чтобы узнать, что тот забыл в этой деревне? В душе шевельнулось мрачное предчувствие, но он постарался отогнать его. Сейчас выяснит, где можно остановиться на пару дней, а потом подумает об остальном.
Мужчина окинул взглядом большой двухэтажный дом, перед которым раскинулся палисадник с невысокими яблоньками, а вокруг территории высился крепкий невысокий забор. Глеб оценил небольшую детскую площадку перед домом, заметил качели, а значит, в доме есть дети. Узнать об этом у той женщин он не успел, но она рассказала, что Максим был кем-то вроде правой руки Михаила Снежина, которого в этой деревне, в отличие от его дочери, уважали и боялись. Он исполнял роль не то старосты, не то участкового, хотя от Даши он узнал, что местный участковый живет в соседнем селе. Странно, но почему при всем уважении к ее отцу, дочь тут не просто ненавидели, а натурально гнобили? Не открыто, тайком — вдруг папа узнает. Хотя, возможно, отец Даши и догадывался об этом, но всем рты не закроешь, даже имея реальную власть. Ее здесь ненавидели, но не знали за что. Наверное, скрывать дар от соседей она научилась, но вот….