Снежный путь

Ваалгин Роман

Директор сцепил пальцы и вздохнул. Михаил понял, что сейчас пойдёт разговор, уже конкретно его касающийся.

— А два месяца назад, — снова заговорил Роджер, — «Кокон» вообще отключил всю периферию. То есть в настоящий момент мы можем общаться с ним либо в одностороннем порядке, причём активной стороной является он, либо просто поставляя ему текущую информацию сообразно его запросам. Всё остальное он просто игнорирует. Мы бы может и смирились и с таким положением вещей, но не так давно военные станции слежения перехватили сигнал

со спутника, адресованный «Кокону». Фактически это означает, что он самостоятельно «вышел» за пределы Периметра, а мы даже отдалённо не можем сказать — с кем и о чём говорит наше детище. И только ли говорит.

ООН очень обеспокоена сложившейся ситуацией, да и мы, откровенно говоря, уже подумываем над вопросом отключения основных цепей «Кокона». Только, — голос директора упал почти до шёпота, — нам кажется, что это уже не поможет.

Михаил опешил.

— То есть как так?

— А так, — ответил Роджер, — у нас есть причины предполагать, что наш малыш освоил какой-то иной источник энергии и от нас в настоящий момент совершенно не зависит. Мы продолжаем «кормить» его электричеством, но не думаю, что его отключение станет для «Кокона» большим расстройством. Мы даже сомневаемся, что сможем его… уничтожить… если потребуется.

— Мрак! — выдохнул Михаил.

— Вот то то и оно, что «мрак».

— Прямо «Терминатор» и сеть «Скайнет».

Роджер бросил на Михаила угрюмый взгляд.

— На самом деле здесь нет места для иронии. Мы не знаем о чём думает «Кокон», а предположить можно что угодно. Так что фантазия сценаристов запросто может стать реальностью. А если он вышел на тот уровень, который мы предполагаем, то он запросто может инициировать запуск ядерных ракет в обход всех защитных систем.

— Но он этого не делает?

— Да. Пока не делает. И никто не может сказать, что он будет делать завтра. В этом-то вся проблема и заключается.

— Это, получается, вы создали нечто, что теперь вышло из под контроля и несёт в себе потенциальную угрозу планетарного масштаба?

— Получается так. — Мрачно согласился Сам. — Но мы и предположить не могли…

— Да ладно вам! Когда расщепляли атом и запускали первую ракету, тоже видимо «предположить не могли».

Сам поджал губы, но «проглотил» обиду и примирительным тоном произнёс:

— Давайте оставим это в стороне и поговорим о том, как нам с этой проблемой разобраться…

— Нам? — Михаил тщательно изобразил на своём лице удивление.

— Да нам. И, если вы дослушаете, то вы узнаете почему.

— Я дослушаю.

Директор немного помолчал, оформляя активность нейронов в слова и продолжил:

— У нас осталась только одна возможность как-то изменить ситуацию. По странной своей прихоти, «Кокон» не отключил единственный «завязанный» на него нейросканер, позволяющий общаться с ним напрямую в обход всех остальных систем. И мы хотели бы, чтобы вы… э-э-э…

— Погодите, погодите! — Михаил

поднял руку, требуя остановки. — Что значит «вы»? Какое отношение я ко всему этому имею? И как я вообще могу что-то изменить, если я не имею ни малейшего представления о предмете? Я, конечно, разбираюсь в компьютерах и меня даже можно назвать «продвинутым пользователем», но не больше. Всё это чертовски странно, не находите?

Директор глубоко вздохнул и, склонив голову, начал тихо отвечать:

— Дело в том, что мы пытались. В первый же день одного из наших ведущих специалистов по «Кокону» поместили в сканер…

— И?

— И он исчез. — Упавшим голосом произнёс Роджер. — Просто исчез. Мы не знаем куда, не знаем как и отчего, но приборы показали, что в сканере его больше нет. Мы открыли крышку, и его там действительно не было. Вообще ничего.

— Что значит открыли крышку?

— Нейросканер, о котором мы говорим, больше всего напоминает саркофаг. Человек помещается туда целиком. Закрывается крышка, и это является сигналом для активации системы обмена данными.

— Понятно. И что произошло дальше? Вы так и не знаете — куда делся ваш человек?

— Не знаем. — Ещё тише ответил Сам. — Даже не догадываемся.

— Ага. И теперь вы хотите меня засунуть в этот самый саркофаг и посмотреть — что получится? Так? Стоит ли и дальше пытаться?

— Если бы всё было так просто, вас бы не мучили там. — И Директор мотнул головой в сторону потолка.

— Вот как? Что-то я не понимаю…

— После первой нашей попытки последовала и вторая, и третья, и четвёртая. Вы — пятый.

От такой новости Михаил не нашёлся, что ответить. Он только молча смотрел на Роджера, не в силах самостоятельно разобраться с тем сумбуром, что образовался в его голове. А Сам продолжил:

— Мы предполагаем, что интерфейс «Кокона» носит интуитивно-визуальный характер. То есть внутри него происходит нечто вроде той «игры», через которую вам пришлось пройти на третьем этапе тестов. Только разница в том, что мы не знаем условий, которые ставит наше детище. Даже отдалённо представить себе не можем. Но, скорей всего, это именно что-то вроде «игры», где нужно найти правильное решение. Высказывалось даже такое предположение, что таким образом «Кокон» тестирует нас на… не знаю на что. И что исчезновение оператора — это наказание за неверный ответ.

— Но наверняка вы ничего не знаете?

На этот вопрос Директор только молча кивнул.

— И вы хотите, — продолжил Михаил, — чтобы я полез в эту страсть и закончил свой жизненный путь безвестным героем?

Роджер вымученно улыбнулся.

— В случае вашей… э-э-э… вашего исчезновения, мы выплатим вашим близким такую компенсацию, что они смогут безбедно жить на протяжении лет ста в любом уголке земного шара. В случае же вашего успеха, такая компенсация будет выплачена вам. Это большая сумма, очень большая.