Снежный путь
Шрифт:
— А почему ко мне?
Шумное дыхание с соседних саней вдруг затихло.
— Потому, что к тебе ближе…
На соседних санях снова засопел Хаим, а Охотник, прикинув расстояния, весело произнёс:
— Налетай, подешевело! Было рубль, стало два!
— Это ты к чему? — Спросила Сара.
— А тебе оно надо?
Сара ничего не ответила. Через какое-то время к Охотнику подбежала Немезида и уставилась на него преданными глазами.
— А Поллукс где?
— Разведка.
— А ты чего нарисовалась?
— Есть.
—
Немезида молча развернулась и убежала. Хаим же глухо застонал.
— Чего стонем? — Спросил Охотник.
— Ты знаешь, сколько ещё до вечера?
— Догадываюсь. А ты знаешь — сколько нам ещё топать?
— Шесть дней. В лучшем случае пять…
— А в нашем случае — так все десять, верно?
— Да ладно тебе. К тому же у нас много запасов…
— Лучше лишний кусок мяса, чем недостающий. Да и нечего требуху набивать — тяжело идти будет.
— Но мне уже тяжело.
— А будет ещё тяжелее. Всё, разговор закончен.
— Почему ты такой грубый? — Тихо спросила его Сара.
— Потому, — ответил Охотник, — что единственное — чего я сейчас хочу, так это побыстрее оказаться в Горах, у Старика в гостях. Как можно быстрее решить все свои проблемы и постараться о них забыть как можно крепче. Раз и навсегда. А вы мало того, что еле ползёте, так ещё и пытаетесь из нашего похода сделать пикник на обочине.
— Ты мог бы нас и не спасать, раз мы тебе так мешаем. — Совсем тихо сказала она.
— Я уже думал над этим. — Отрезал он.
Сара молча встала и пошла к Хаиму. Тот оживился, привстал на санях, освобождая ей место, а потом, когда она села, сделал даже робкую попытку обнять её за плечи. Но она стряхнула его руку. «Дура, — подумал Охотник, пронаблюдавший эту сцену, — так стало бы гораздо теплее…» После чего отвернулся и стал внимательно всматриваться в бескрайнюю белизну. Попытался увидеть и Псов, но они сливались со снежным покровом. Ему так и не удалось их заметить.
Когда Хаим перестал с шумом забирать воздух, а Сара уже начала потихоньку зябко подёргивать плечами, Охотник встал, накинул петлю на плечо и коротко бросил: «Выступаем…» Парочка поднялась, совсем без охоты, но и без лишних выступлений. Хаим обречённо впрягся в сани, и компания пошла дальше.
До наступления ночи им пришлось останавливаться ещё четыре раза. Как ни подгонял их Охотник, двигаться быстрее и дольше своих возможностей они не могли. Приходилось, скрепя сердце, объявлять привалы. Но только тогда, когда у кого-нибудь — у Хаима или у Сары начинали недвусмысленно подгибаться ноги.
Во время очередного привала Охотник задумался над тем, что может ему и не стоит их так третировать, но тут же отогнал эту мысль — чем быстрее они окажутся в Горах, под защитой скал и скорострельных «Громов», умыкнутых им у имплантоидов, тем спокойней будет. Всем.
Ночёвку он объявил тогда, когда сгустившаяся тьма стала практически беспросветной. Без особого удовольствия,
— Зачем ты это делаешь? — Еле слышным, осипшим голосом спросил Хаим.
— Они закроют нас от ветра.
— Ты собрался спать на снегу?
— А у тебя идеи лучше?
Вместо ответа Хаим развязал покров на своих санях и вытащил оттуда несколько шестов, которые, несмотря на усталость, довольно споро собрал в подобие невысокого прямоугольного каркаса. Потом извлёк из саней несколько хитиновых пластин, по одному краю которых шли отверстия, и воткнул их отверстиями вверх в наст. А напоследок извлёк несколько сшитых между собой шкур. Сара помогла ему натянуть их на каркас и привязать к хитиновым пластинам. Две последних и самых толстых шкуры стали «полом» и «одеялом».
Получилось нечто вроде покрытого мехом «пенала», куда худо-бедно, но могли залезть три человека.
— Будет тесновато, — сказал Хаим, — но зато теплее.
— Вот и хорошо. — Ответил Охотник и полез внутрь.
Скоро совсем стемнело. Настолько, что окружающая действительность выглядела совершенно одинаково как закрытыми, так и с открытыми глазами. Охотник лежал посередине. Сара справа, Хаим слева. Он предлагал Саре лечь посередине, где она будет прикрыта их с Хаимом теплом с двух сторон, но она отказалась. Тогда он предложил то же самое Хаиму, но и тот отказался по неизвестной ему причине, о которой он только догадывался, но не понимал её.
К удивлению Охотника в их импровизированной «палатке» температура оказалась вполне терпимой. Прохладно, конечно, но не зверский холод, от которого трещал даже снег снаружи. Их тёплое дыхание быстро заполнило доступное пространство и стало даже душно. Толстые же шкуры вполне надёжно защищали от пронизывающего ветра. А та, на которой они лежали, и от идущего, казалось, из самого сердца земли холода.
Зарывшись в шкуру-«одеяло» он совсем согрелся. Настолько, что его немедленно разморило и он стал потихоньку сползать в чуткий сон. Он ещё слышал, как к палатке подошли Псы и легли рядом, а потом чернильная реальность завладела и его разумом.
Очередная планета. Очередная среда для изучения. Очередной поиск и сравнительный анализ форм жизни. И так раз за разом в бесконечном вояже через пустоту и абсолютный холод. Накопитель ещё пребывал вне времени и пространства, в призрачном мире призрачного бытия, не сознавая своего существования, только ощущая его, как пульсирующую в двигателях и системах «Мессии» энергию.
Иногда Накопитель видит и слышит то, что видит и слышит «Мессия», но эта информация не оставляет следов, проходит по краю сознания и тут же гаснет, как и породившие её сигналы, не оставляя по себе никакой памяти.