Снова на привязи
Шрифт:
В нынешнем году мамонтам пришлось обойтись без купаний.
Вот и итог: болезни начали цепляться к плотным шкурам, как колючки. Вытравить их не удавалось насыщенными отварами особых трав.
Да что там отвары — в пятна парши и вокруг них даже втирали золу тех самых трав, чтобы не разрастались. Тщетно! Эти средства помогали, но слабо. Да и поди собери столько леченой травы! Ученики знахаря все лето с ног сбивались, разыскивая места с это травой и обрывая ее.
Так или иначе, а стадо в том кочевье, где Накато провела зиму, потеряло больше десятка мамонтов. Еще столько же выжили,
Племя и так было небольшим и небогатым. А неудачная зима еще подорвала его благосостояние.
В итоге решили продать два или три десятка рабов. Накато отдали перекупщикам. От тех она через несколько рук дошла до базара в предгорьях. Там и купил ее снова Фарадж. Точнее — не сам Фарадж, а один из его приближенных — Экин. Купил для ухода за животными в стаде. Поразительно — никто в кочевье даже не приметил, что она лицом напоминает служанку, что прислуживала шхарт. А ведь прошел всего год!
Амади на ее недоумение пояснил: людям не свойственно замечать то, что противоречит их представлениям о жизни.
Ну, как может рабыня, заживо погребенная в могильнике ведуньи, ходить по земле?! Это ведь невозможно, всякому ясно. Да даже если бы эта рабыня вздумала совершить святотатство и удрать из могильника. Как бы она выбралась из-под земли? Одна, в темноте, без притока свежего воздуха — она обязана была умереть.
И иначе не могло быть. Потому как иначе не бывает. Иное противоречит всем законам жизни и здравого смысла.
Накато искоса поглядела на Амади. Иму прекратил свои ехидные выпады, и сидел теперь смирно. На лице Амади отражалась безмятежность.
Но Накато знала, насколько эта безмятежность обманчива! В уме колдуна наверняка зреют новые планы. Она ведь даже не знает, купил ли ее тот воин случайно, или же Амади как-то повлиял на его решение. Хотя колдуна на базаре не было…, но многое ли это значило? Уж он-то придумал бы способ.
Отломила еще кусок сладкой лепешки. Вон как Иму сверкает глазами — как пить дать, сейчас посетует на ее прожорливость! Но тот обратился не к ней, а к Амади.
— Экин тебе голову оторвет, и не только, — заявил он, глядя на того с ухмылкой. — Он девчонку для себя покупал!
— Ну-ну, — фыркнул колдун. — Чего ж он ее к стаду приставил, а не в шатер одной из своих жен определил?
— Так потому-то, — дернул плечами Иму. — А то ты не знаешь, каковы жены у Экина!
— Не знаю, — удивился тот. — На что мне его жены?
— О великий стратег и интриган, — презрительно хмыкнул Иму. — Ты и правда целый год занимался лишь тем, что окучивал всех девиц в племени, что попадались тебе на глаза? А где трезвый расчет, где острая наблюдательность, которой мы восхищались?! Стоило тебе обрести мужскую силу, утерянную некогда — и мы потеряли твою способность создавать и осуществлять великие планы!
— Вон что, — протянул Амади. — А ты? — он колюче взглянул на Накато. — Тоже так считаешь?
— Я? — та чуть не подавилась куском сладкой лепешки.
— А у нее зубы завязли в сахаре, — продолжал насмехаться Иму.
Амади задумчиво переводил взгляд с него на нее. Накато, подумав мгновение, решила лепешку таки доесть. Еще отберут — с них станется!
Колдуны
— Я сомневаюсь, что хотя бы одна из жен хоть Экина, хоть Тимаша сумеет хоть как-то повлиять на осуществление наших планов, — заговорил наконец колдун. — Кто может на что-то повлиять — так это младшая жена Фараджа. Та, чью свадьбу с нашим вождем мы с помощью шхарт устроили в прошлом году. Ею я интересуюсь, — и смолк.
Не иначе, сообразил, что оправдывается перед Иму. Тот махнул рукой. И, скупо попрощавшись, исчез.
— Что мне теперь делать, мастер? — осторожно поинтересовалась Накато.
— Пока ничего, — живо отозвался Амади. — Живи, обживайся. Это забавная и удачная случайность, что ты снова попала в это кочевье. Поглядим, как все сложится дальше.
— Чего мы ждем, мастер?
— Ждем? — он задумался ненадолго. — Я мог бы сказать, что мы ждем, пока муть в озерах осядет. И они вновь сделаются солеными. Но, чем дальше, тем сильнее я сомневаюсь, что это произойдет скоро. Мы ждем счастливого случая. Удачного совпадения. А еще — сами, своими руками, создаем совпадения, которые приведут нас к успеху.
Накато покивала.
Как Иму сказал — планы, интриги? Определенно, все планы Амади сводились к одному: выждать удобного момента и выхватить свою выгоду из мутной воды.
Вот только… на что, будь оно все проклято, они так-таки охотятся?
На золото и драгоценности колдуну плевать. Он не проявил ни тени интереса к кладу, что она устроила. Обронил лишь, что какому-нибудь любознательному страннику однажды невероятно повезет.
А может, он ждет случая занять место самого Фараджа? Накато на миг даже задумалась — как такое можно было бы осуществить.
— А ты меня позвал, мастер, — она запнулась.
— Накормить тебя сладкой лепешкой я тебя позвал, — отмахнулся колдун. — Что касается, — он смолк на несколько мгновений. — Словом, я не слишком понимаю тех, кому ты грела ложе. Я после позову кого-нибудь из служанок. Я убедился, что с тобой все в порядке, ты немного отдохнула. Можешь теперь идти. Ступай.
— Мастер, — окликнула она. — А я тут подумала…
И принялась излагать свои соображения о том, как можно было бы так-таки изгнать Фараджа из его же тела. При помощи все того же цвета червей. Как это уже провернули с телом Бомани. С тем, чтобы Амади занял уже его. Колдун слушал, моргая широко распахнутыми глазами. В конце концов раскатисто расхохотался.
— Ох, и надумала ты, — покачал головой. — Если мне когда-нибудь понадобится тело Фараджа, — он не договорил. — Ты ступай, пока тебя не хватились. Ступай.
И как это понимать? Не хочет, или хочет, но позже? И почему сам до такого не додумался — ведь это же очевидно. А, какая разница. Пусть сам разбирается со своими планами.
Накато вышла, постояла немного у полога шатра, глядя в вечереющее небо. Раньше она не хотела бы уходить, потому что ее ждала бы Рамла.
Но сейчас ее ждали единороги. Она невольно улыбнулась. Право слово, ухаживать за животными — куда проще и приятнее, чем ухаживать за капризными женщинами в богатых шатрах! Лишь бы ее не приставили к одной из таких.