Снова на привязи
Шрифт:
Парень слишком молод, чтобы иметь собственный шатер. Должно быть, он находится с остальными молодыми воинами.
В шатрах старших воинов, богатых и влиятельных, к кому прислушивались в племени, оставались жены, наложницы, дочери и сестры, которых еще не выдали замуж. Сыновья покидали отцовские шатры, едва им исполнялось семь-восемь. Если мальчик научился стрелять из лука и держать копье – он готов защищать племя. Его отправляли к другим воинам – перенимать мастерство.
Если мальчика отправили к старшим воинам – он уже не ребенок.
Молодые
Кто-то до конца дней своих оставался без крова. Так и жил, защищая племя от врагов и хищников, пока чужая стрела или несчастная случайность не оканчивала его дни. Кто-то обзаводился своей долей в стаде, женой и немногочисленными рабами.
Да, наверняка парень, о котором думала все дни, находится где-то с краю кочевья, среди таких же воинов.
Накато найдет его. Высмотрит возле одного из высоких костров. Ночь длинная.
*** ***
– Что?! – молодой воин зло сощурился, потом расхохотался. – Ты что себе возомнила? – он уставился на нее. – Ты, жалкая, - он окинул ее презрительным взглядом. – Как тебе на ум зашло – что я могу поглядеть на тебя? Хотя – ты же тупая скотина. У таких, как ты, нет ума. Ты ведь служишь в шатре. У твоей госпожи наверняка есть зеркало – Фарадж не мог оставить без зеркала свою любимую наложницу. Попроси у нее и погляди на свою жуткую рожу!
Губы кривились, злость во взгляде медленно сменялась насмешкой. Накато в растерянности хлопала глазами.
Чего-чего, а такого она не ожидала.
Она бродила опасливо в отдалении от костров, которые воины жгли ночами, высматривая приглянувшегося ей парня. И таки углядела его.
На ее удачу, он не спал – сидел в компании, ведущей неторопливую беседу. Она дождалась, когда он отойдет от костра и подловила его, чтобы перекинуться парой слов наедине.
– Ну, чего таращишься, бестолочь?! – прикрикнул он. – Пошла прочь! – парень толкнул ее так, что она отшатнулась на несколько шагов.
Нога зацепилась за неровную почву, и Накато нелепо шмякнулась. Парень издевательски рассмеялся. Шагнул вперед, склонился к ней, ухватив за тунику на груди.
– Ты хоть бы помылась, прежде чем предлагать себя, - проговорил он. – И потом: кругом множество рабынь куда краше и моложе! Неужто я позарюсь на собственность самого Фараджа? Я не сошел с ума! Так что иди. Иди и не попадайся – иначе я расскажу твоему хозяину, чем ты занимаешься за его спиной! То-то здорово выйдет – ты ж, небось, путаешься с кем ни попадя? Надеешься выбиться из служанок? Так вовсе отправишься червей копать! Все, пшла! – он выпрямился и направился прочь, не
Ошарашенная Накато тупо глядела ему вслед. Мало того, что он отверг ее – он над нею посмеялся! Попенял на то, что немолода, некрасива и не успела помыться.
Глаза щипало от злых слез, в горле стоял ком.
Давно уж ее не отвергали так грубо. С тех пор, как она была рабыней в родном кочевье, из которого забрал ее несколько лет назад Амади.
Хотя нет – такого не бывало и тогда. Потому что тогда Накато до одури боялась ослушаться брата – а тот запретил ей даже глядеть на мужчин. Сам решал, с кем ей быть.
Выходит, впервые в жизни она столкнулась с небрежением!
Боги и духи, до чего же горько. Горько, больно и обидно. Молодой воин давно вернулся к своим, а она все сидела на холодной земле, потрясенная бессмысленной обидой.
Он ее отверг. А она даже имени его не знает.
Глава 9
– И чем это ты занята?
– Я? – Накато в недоумении огляделась по сторонам.
Она сидела по-прежнему на стылой земле, припорошенной сухой снежной пылью, а в паре шагов стоял Амади. Откуда он здесь взялся?
Колдун глядел на нее, насмешливо щурясь. А вот шатров видно не было. И костры, вокруг которых собирались рядовые воины кочевья, куда-то делись. Только степь и она с колдуном. Девушка торопливо вскочила на ноги, замерла, глядя на него.
– Ты вернулся, мастер Амади? – осведомилась она наконец.
– Я вернулся поглядеть, как ты поживаешь. А ты на земле холодной валяешься – что еще за новости?
– Я, - она запнулась. – Я задумалась, мастер.
– Задумалась, - он хмыкнул, покачал головой. – Что Рамла? – осведомился без всякого перехода. – Как она себя чувствует?
Боги и духи. Мало ей Фараджа, который спрашивает о том же чуть не каждый день, заходя в шатер. Теперь и Амади станет расспрашивать о Рамле и ее здоровье.
– Она… так же, - Накато запнулась. – Ее дар проснулся, и теперь ее мучают видения, - спохватившись, она пересказала странное пророчество, услышанное от той.
– Так и сказала? – колдун сощурился. – И про мгуров, и что соленые озера сделаются кислыми? Ну-ка, повтори в точности, как она говорила! – потребовал он.
Девушка напрягла память. Боги, еще и в точности вспомнить болтовню шхарт!
– Кровь Орруора выплеснется, - наконец припомнила она. – Соленые озера станут кислыми, желтый станет куцым, и мгуры станут голодными и озлобленными…
– В точности не помнишь, - проворчал колдун. – Ладно, что уж. И так понятно. Вон оно что, - протянул он, глядя куда-то мимо Накато. – Не ждал я такого. Да и мало кто ждал, наверное. Не так все пойдет, как я рассчитывал, - он покачал головой, хмурясь. – Ну да ладно. И здесь сумеем повернуть по-своему, - кивнул сам своим мыслям. – Пора тебе, - он перевел взгляд на Накато. – И мне пора.