Сны чужие
Шрифт:
– Северяне в предгорьях!
В первый момент обрушилась растерянность. Помнилось - целая гора чего-то мягкого и невообразимо душного навалилась на плечи, придавила к полу, сковывая движения и лишая голоса. При всех своих достоинствах командира Агаш-Валх имел один существенный недостаток, которым давненько уже тяготился. Отдав воинской службе без малого восемь лет, полутысячник еще ни разу не водил своих рашхаров в настоящий, реальный бой. Мелкие стычки с изредка объявлявшимися в предгорьях беспокойными ватагами вольпов - не в счет.
Впрочем, растерянность длилась недолго. Полутысячником бракальских
– Сотни поднять! Гонца к Эрбур-Хазу!
– Агаш-зура, георт, - в голосе десятника мелькнули умоляющие нотки, - они к Седому Ущелью идут! Не поспеем перехватить - уйдут совсем!
– То верно, - Агаш раздумывал недолго.
– Пока вся фаррада изготовится, пока выступит - сутки пройдут. Уж и следы заметет. Дожидаться не будем, сами управимся.
Быстро посадить на спиров пять сотен обученных бойцов - дело нехитрое. Куда труднее было вчерашних мужланов превратить в этих самых бойцов. Обученных, да скорых на подъем. Не без гордости он наблюдал, как четко и споро, без лишней суеты выбегают из домов снаряженные рашхары, ловко, хотя и с некоторой натугой, вбрасывают себя в седла и один за другим выезжают на построение. Еще не успели всполошиться окрестные жители, а полутысяча уже выстроилась на площади и сотники поочередно отсалютовали Агаш-Валху копьями, отмечая готовность. Из окон уже начали выглядывать встревоженные лица горожан. Стайка любопытной ребятни выкатилась из какого-то двора и мигом обосновалась в ближайшем палисаднике. Дети с восторгом уставились на воинов, но под ноги спирам, вопреки обыкновению, не лезли, видать понимали, что готовится нечто серьезное.
К старшине подъехал Орг.
– Быстрее бы надо, Агаш-зура. Ведь уйдут!…
– Не уйдут, - буркнул, окидывая десятника хмурым взглядом, Агаш-Валх.
– И хватит уже ныть, не денутся они никуда от нас в наших горах.
Орг пристыжено умолк, а полутысячник приподнялся в седле и взмахнул рукой.
– Двинулись!
– прокатился над площадью его крик.
Скоро сверкающая сталью и чешуей колонна маршевым шагом выехала из городских ворот и, резко прибавив ходу, устремилась на запад - к купающемуся в серебристой дымке темному массиву горного хребта.
* * *
Ночью даже по светлому снежному пути преследовать кого-либо нелегко. Поэтому ехали до полуночи, у дальних сторожевых секретов, уже в предгорьях, наконец-то встретили своих дозорных, тут и встали на ночлег. Едва рассвело, Агаш-Валх снова поднял солдат в седла. Перед этим издар, приданный части согласно уставу, соединился мыслью с личным издаром бурш-кортэга и, кратко переговорив с ним, доложил:
– Эрбур-Хаз не может помочь нам. Ночью он получил срочный приказ выдвинуть фарраду к цитадели Ксар. Однако, он обещал уведомить о случившемся коменданта Фельтонга. Нам велено продолжить преследование. Навстречу из Фельтонга будет выслано подкрепление.
– Я верно брежу, - пробормотал Агаш, с хрустом сжимая в кулаке отломленную с ветки дерева сосульку.
– Или это ты бредишь, галья Нуглар. Что еще за срочный приказ? Тут в предгорьях невесть сколько,
Издар пожал плечами.
– Я только передал то, что услышал. И я определенно не брежу, Агаш-зура.
– На спиров!
– полутысячник отшвырнул прочь ледышку и вскочил в седло.
– У нас, ронтова кровь, есть дело, с которым, похоже, больше некому справиться!
– Если повезет, эти увальни из Фельтонга подоспеют к празднику вовремя, - добавил он так тихо, что услышал эти слова один только Рурш, подъехавший почти вплотную.
Погоня продолжалась весь день. След чужого отряда уходил на юг вдоль Хребта Тихих Ветров, по дну Седого Ущелья углублялся в горы, обходя стороной рудничные поселки, затем снова выныривал в Долину. Кем бы ни были незваные пришельцы, встреч с местными жителями они явно избегали и делали это весьма успешно. Настолько успешно, что поневоле приходила мысль: не случайные это "гости". Знают чужаки дорогу, чувствуют себя в здешних горах как дома. Уж не нашли ли они знающего проводника?
– Когда нагоним, непременно нужно взять того, кто их ведет, - бросил Агаш едущему рядом Руршу.
Следопыт понимающе хмыкнул и тут же покачал головой:
– Догнать их - это еще полдела. Другие полдела - побить. По всему видать, отряд большой, никак не меньше нашего.
– Побьем, - с угрюмой решимостью проворчал старшина, - не ополченцы, чай, не мужичье с дрекольем. Или зря гонял вас все эти годы?
Рурш широко улыбнулся, щуря зеленые глаза. В Пятой Восточной за Агаш-Валхом давно закрепилась слава командира для которого слова "дисциплина" и "готовность" означали не просто слова, а суть солдатской жизни. Требуя от своих рашхаров втрое против положенного Уставом, старшина добился того, что о его полутысяче стали говорить как о самом сбитом и обученном отряде во всей регулярной армии юга Долины. Ему бы еще боевого опыта хоть немного, Агаш бы сейчас волновался куда меньше. И, как видно, чувства свои ему плохо удавалось скрывать, поскольку Рурш вдруг ободряюще подмигнул командиру и сказал:
– Ничего, георт, авось не подведем.
– Поговори мне еще!
– рявкнул рассерженно Агаш-Валх.
– Нашел кого утешать! Да вы, спировы дети, только попробуйте меня подвести - я вас сам потом с грязью смешаю!
Следопыт поклонился ему с демонстративной почтительностью, которую, правда, сводила на нет совершенно непочтительная усмешка на лице. Ну, что с таким поделаешь?! Старшина вздохнул, досадливо кривя губы. "Сам виноват, - сказал он самому себе, - солдат-то ты из них сделал, а вот уважению не научил. И это - лучшие рашхары Долины? Шалопаи!"
Впрочем, в глубине души Агаш понимал, что не прав сейчас. Солдаты уважали своего командира и гордились им. И те маленькие вольности, которые старшина допускал при общении со своими фэйюрами не способны были этого уважения поколебать, лишь укрепляли доверие к старшине. Все давно знали пределы терпимости своего Агаш-зуры. На шуточки и вольности он смотрел с благосклонным небрежением лишь до тех пор, пока они делу не мешали. Дисциплина в отряде была стальная, за малейшие нарушения Агаш-Валх наказывал сурово и беспощадно. Это знали и помнили твердо.