Собака Кантерсельфа
Шрифт:
– Ты ему поверил? – не выдержал Шорохов. – Не срамись.
– Два! – продолжал Енот.
– Подождите, мы сейчас! – крикнул Неволин.
– Ты чего идиот? Ты нас выдал! – не выдержал майор.
– Три! – выкрикнул Енот. – Оп-ля!
Он аккуратно поставил гигантский, чуть ли не с его рост, рупор на землю. Под мышкой он сжимал некий предмет, оказавшийся прибором с несколькими блестящими кнопками. Он опустил его наземь, щелкнул тумблером, и от аккумулятора вспыхнула лампа. Прибор функционировал, правда, слабо. Лампа едва
Неволин развязал последний узел и выпрямился, чтобы столкнуться с быстро стекленеющим взглядом задержанного.
– Нет! – вырвалось у него. – Он же не должен был!
Арестованный кулем упал к его ногам. Он был мертв.
– Савосту в натуре завалили. Козырной один, черный, с ним соска, дерется как бешеная, – орал Базлов по телефону.
– Что с Зубом? – спросил Шерхан.
– У Зуба башню снесло, он в комке серит.
– Что за баба была с черным?
– Красивая стерва. Вся в черном. И волосы черные как воронье крыло.
– Марж!
– Ты ее знаешь? А она тебя?
– Какое это теперь имеет значение?
– Это такая тварь, что я бы сменил хату.
– Это потому что ты бздун, Базлов. А я не бздун! Бросай все и дуй прямо ко мне!
Расскажешь все подробно, – Шерхан назвал адрес и отключил мобильный.
Авторитетный вор находился в квартире на последнем этаже 16-ти этажного дома, расположенного за "Мадрасом". В комнате кроме него находились еще 8 человек. Это были серьезные люди, одетые в костюмы, с которыми несколько дисгармонировали автоматы "Гайдук". Руководил ими Налим. На нем был даже галстук, но упаси бог, кому – нибудь подшутить над этим. Никто никогда не видел, чтобы Налим улыбался.
В свое время он тянул срок за двойное убийство.
– Он придет, – тихим голосом проговорил Налим.
– Конечно, – утвердительно кивнул Шерхан. – И ты его прищучишь.
– Может быть много шума.
– Мне положить на это. Завалите его, а Марж приведите ко мне. Хочу побазарить с ней. Через нее нормальным пацанам лоб зеленкой помазали.
Прыг-скок с Марж сидели в тесном душном помещении. Прыг-скоку что, шерсть его оставалась сухой и серебристо блестела в свете единственного плафона, девушка сильно потела. Платье обвисло на ней.
– Почему ты пошла со мной? – спросил Прыг-скок и, не стесняясь девушки, шумно и довольно успешно проковырял носовую пазуху.
– Потому что я ненавижу Секу! Она всегда хотела быть чистенькой. Притворялась, тварь, чтобы парня у меня отбить. Ненавижу. Я всегда хотела ее убить, так что цели у нас совпадают.
– Узнаю людей.
– А почему ты сам хочешь ее убить?
– Это не мое желание. Мне приказано убить Секильду.
– Секильду? Ты назвал ее Секильдой? – Марж зашлась от смеха, она сучила ногами, в ее смехе слышались истеричные нотки, и возможно они могли бы кого-нибудь
– Она разве не сказала, как ее зовут?
– Когда ее принесли Живому, она только смогла вымолвить, что ее зовут Сека.
Притворялась, дрянь!
– Она не должна была вернуться из того места, откуда вернулась. Я здесь, чтобы устранить ошибку.
– Ты не похож на человека, годного лишь для того, чтобы устранять чьи-то ошибки.
Ты вполне способен работать на себя. А я бы тебе помогала.
– Мне не нужны помощники, – оборвал Прыг-скок. – И я работаю на Кантерсельфа, и этим все сказано!
– Он в авторитете? Что-то я не слышала про такого.
– Тебе повезло.
– Я хочу работать на Кантерсельфа!
– Он не работает с женщинами.
– А Секильда?
– Сека – вырвавшийся из клетки урод. Ее надо убить! Когда я ее поймаю, я оторвусь по полной.
– Представляю, – Марж содрогнулась, вспомнив происшедшее с остальными салагами.
Когда она вышла ночью, неожиданно сильные руки зажали ей рот и схватили поперек туловища. Секунду спустя ее с бешеной скоростью уволокли на добрую сотню метров.
– Здесь можно кричать! – пробормотал Прыг-скок, освободив от захвата.
Она без промедления лягнула его и вскрикнула от боли, когда нога угодила в нечто, напоминающее асфальтовый каток с колючками словно у ежа, лишь по недоразумению принявший форму человека.
– Больше бить не советую,- предупредил Прыг-скок.- Переломаешь свои прелестные ножки. Я готов сохранить тебе жизнь в обмен на этих двух пацанов. Я их по любому убью. Сегодня ночью, когда я начну им ноги выдергивать, ты увидишь, какие они жалкие, как боятся смерти.
– Все бояться смерти, даже ты, придурок!
– Я ее не боюсь, потому что я сама смерть. Тебе про меня не говорил тот, с большой головой?
– Так ты за нами следил?
– Следил, а теперь буду пытать.
– Ты меня убьешь?
– Если бы я б тебя хотел убить, давно бы замочил и драл бы сейчас в ночи мертвую.
– Фу, какая гадость.
– Мне нужны союзники, а то Зуб с ума сошел.
– Кто это?
– Не важно. Я у него жену драл, и дядю тоже. Дядю потом убил, а жену не стал.
– Круто, – удивилась Марж.
– Ты еще не знаешь, что такое настоящая крутизна. Идем со мной, перед нами все прогнуться, я тебе обещаю.
– Зачем тебе салаги нужны?
– Мне не нужны салаги, мне нужна Сека, но они мне мешают.
Услышав имя злейшего врага, Марж оживилась:
– Это все Сека! Она Шерхану наболтала, что тебя надо завалить, а то ты его завалишь. Мы бы сами ни за что.
– Хитрый урод, – констатировал Прыг-скок. – Я бы ее сначала убил, а потом мертвую драл.
– Это мы уже слышали. Чего ж ты союзников ищешь, если такой крутой?