Соблазнение в академии
Шрифт:
"Вот только Маша уже не ребенок".
"Так может пора вести себя с ней как со взрослой?", — серьезно говорит новый голос, и перед тем как окончательно уснуть, я успеваю удивиться, что это голос Яна.
13-е Листопада
Вчера из Белозерска выехала ученица академии Василиса Вяземская, а сегодня в столицу прибыла княгиня Уварова. И встречали меня соответственно — четверо солдат из государевой дружины и граф Черняхов — доверенный дяди.
— Снова путешествуете в одиночестве, — неодобрительно заметил
— Пользуюсь возможностью, — сухо ответила я, проходя мимо графа.
На улице шел дождь. Не сильный, но из-за него вокзальное здание, брусчатая платформа и даже встречающие меня дружинники казались серыми и унылыми. Двое мужчин грузили мои вещи в экипаж с затемнёнными стёклами, один солдат стоял, положив пальцы на ручку дверцы, еще один ждал около вагона с раскрытым зонтом.
И ни одного встречающего. Я поджала губы и поспешила к самоходке, не став дожидаться графа, по воле которого весь состав был вынужден ждать в вагонах до тех пор, пока меня не увезут со станции.
Но высказывать свой протест я не торопилась. Знала по нескольким прошлым встречам, что не поможет. Черняхов был подозрителен, осторожен и умён как старый лесной ворон. И выглядел соответственно — сухопарый, высокий и чуть сутулый. С черными как уголь волосами и строгими чертами чуть вытянутого лица. Лишь светлая кожа и яркие синие глаза выбивались из образа.
— Ваша встреча с государем назначена на час после полудня, — произнес Черняхов монотонным голосом сразу, как экипаж покинул здание вокзала.
Эта самоходка была больше и длиннее, чем у Тео. Мы с графом расположились друг напротив друга, дружинники сели по двое впереди и сзади. Рядом с водителем сидел еще один солдат, не выпускающий из рук пистоль.
— Сколько мне отведено времени?
— Государь распорядился оставить час, — откликнулся граф, и я уловила легкие удивлённые нотки в его обычно равнодушном голосе.
Свое удивление я постаралась скрыть, уставившись в окно. Я рассчитывала на тридцать, в лучшем случае сорок минут. Означало это лишь то, что кроме доклада, у государя есть ко мне дополнительные вопросы.
Мы подъехали к дворцу не с основного входа, остановившись у заднего торца правого крыла, где находились закреплённые за мной комнаты. Черняхов проводил меня до самой двери, вошел первым, бесцеремонно отодвинув пожилую служанку, обошел помещение, не забыв заглянуть в купальню и стенные шкафы. Потом коротко кивнул и молча ушел.
— Меня зовут Богдана, барыня, — проговорила женщина, провожая взглядом вносимые в комнату сундуки. — Какие прикажите разобрать?
— Синие, кроме самого маленького, — рассеянно ответила я, размышляя о том, достаточно ли у меня времени, чтобы посетить купальню или стоит обойтись умыванием.
— Надежда поможет с прической, — Богдана перехватила мой взгляд на дверь купальни. — А я могу помочь помыться.
— Я справлюсь, — чуть улыбнулась женщине. — Подготовьте мне платье для встречи с государем.
Ничего не стала уточнять.
Через полчаса отдохнувшая и чуть разморенная я сидела перед зеркалом, набирая сообщения на доске, а совсем юная девушка в форме высшей прислуги колдовала с прической. Мои светлые волосы высушили, чуть распрямили и уложили на макушке с помощью множества серебряных заколок. Надежда даже не стала оставлять по закрученной прядке с двух сторон от лица, как это делали другие мастера.
— Я подумала, что вы хотите выглядеть строже и значимее, — сказала девушка, заметив мой задумчивый взгляд.
— Все верно, — кивнула я, проникаясь уважением к талантливой девушке. — Теперь понимаю, почему вы входите в те единицы, что носит подобный наряд.
Надежда улыбнулась скупой улыбкой человека, знающего себе цену, и сделала пару шагов назад, оценивая свою работу и уступая место Богдане.
Платье, которое та выбрала, было одновременно строгим и роскошным. Светло-голубая ткань с плотной вышивкой серебряной нитью и вкраплениями мелких, но точно подобранных под свет глаз одарённых, яхонтов. Чем выше, тем гуще ложились камни, на груди смыкаясь так плотно, что под ними не было видно ткани.
Прекрасный выбор, чуть смущающий тем, что платье было новым. Либо подарок государя, либо пошито из средств, выделяемых Уваровским княжеством на содержание этих комнат.
"Лучше бы второе".
К государю меня привел все тот же граф Черняхов, естественно не один, а в сопровождении двух дружинников. Уже одно это заставляло скучать по академии — во дворце я не останусь одна даже в своих комнатах. Все эти несколько дней в комнате для прислуги будет ночевать Богдана. На тот призрачный случай, если мне что-нибудь понадобится.
Государь встречал меня в малой приёмной. Пальцы на доске чуть ослабли, я тихо выдохнула. Выбор места означал, что при докладе не будут присутствовать посторонние.
— Садись, девочка, — голос у государя был густым и гулким, слова словно продолжали висеть в воздухе, даже когда дядя замолкал.
Я выпрямилась и сделала несколько шагов, отделяющих меня от кресел. Села слева от массивного мягкого трона, правое кресло занял Черняхов.
— Прекрасно выглядишь, — государь дождался, пока я поправлю подол, устрою на коленях доску и выпрямлю спину. — Редко навещаешь старика.
— Не говорите так, дядя, вы далеко не стары, — я улыбнулась, окончательно расслабившись. Тон государя, улыбка, спрятанная в бороде, но вызывавшая лучики морщин в уголках глаз, говорили о том, что на меня не гневаются.
"Да и с чего бы?"
— Лисица, — покачал головой мужчина.
Но я не лукавила. Государю не было и шестидесяти, он был невысок, но широкоплеч и крепок.
— Я привезла подарки, — сказала, кивнув на свёртки, которые один из солдат устроил на небольшом столе у двери. — Вам, государыне, Мите и Павке. Можно будет с ними увидеться?