Соблазнение в академии
Шрифт:
— Осторожнее, — поморщилась я, видя, что с мужчиной не церемонятся. — Его вину еще придётся доказывать, а пока он только подозреваемый.
— Да, ваше сиятельство, — откликнулся все тот же усатый и рявкнул на сыскных, что тащили Большакова:
— Нежнее, парни!
Потом снова развернулся ко мне и указал на бесчувственное тело Яна, рядом с которым я сидела.
— Что прикажете делать с ним?
— Это мой сопровождающий, — подумав, сказала я. — Его нужно в лечебницу.
— Доставим!
Яна несли
— Что с девушкой, вашей сиятельство?
— Марийка? — тихо позвала я. Сестра больше не всхлипывала. Она сжалась в комок и дрожала.
— Я с тобой не поеду, — глухо произнесла она.
— Ты останешься здесь, — решила я. — Я вызову Аглаю, она тебя заберёт.
Потом обратилась к усатому:
— Мне нужна охрана для сестры. Женщины.
— Будет! — мужчина достал свою доску и начал быстро писать.
Я наконец встала. Осторожно, медленно, ухватившись за торец двери. Ноги казались тряпичными и грозили подогнуться в любой момент под непредсказуемым углом.
— Распорядитесь, чтобы счет за аренду домика и питание для моей сестры и охранниц отправили казначею Уваровых, — сказала я осторожно заглянувшему в комнату слуге.
— Надолго, ваше сиятельство?
— Пока на неделю. И загоните во двор самоходку сударя Градского.
— Ваше сиятельство, мы не виноваты, мы… — слуга попытался схватить меня за пальцы. То ли сжать, то ли поцеловать, но я испугалась, что потеряю равновесие и вцепилась обеими руками в торец.
— Я верю, что мою сестру не тащили мимо вас связанной, — произнесла, борясь с головокружением. — Она пришла добровольно. Вашему заведению ничего не угрожает.
— Питание и проживание за наш счет, ваше сиятельство, — тут же просиял слуга и исчез.
— Охрану пришлют через пару часов, — усатый сделал ко мне несколько шагов. — Пока могу оставить своих парней. Вам бы тоже в лечебницу.
— Оставьте охрану, пожалуйста, — попросила я. — А меня довезите в академию. А то скоро тоже объявят в розыск.
17-е Листопада.
До академии меня довезли полуживой. Не знаю, что так отразилось на моем самочувствии — переживания или отсутствие сна, но ощущала я себя глубоко больной. Тряслась в служебном экипаже и грезила о своей кровати. Но поспать мне не дали.
В первую очередь пришлось идти к великому наставнику и выслушать не самые приятные слова об ответственности и благоразумии. И, даже если бы я была в силах, с этим человеком спорить не стала. Великий наставник, а никто не называл графа Юсупова иначе, был невысоким, лысым старичком с тихим проникновенным голосом и ясными синими глазами. Однако по академии о нем ходили такие слухи, что даже если
Возле кабинета великого наставника дежурили мои подруги, у которых, так не вовремя для меня, уже закончились занятия. Правда, нужно отдать Вере с Есей должное — заметив, что я засыпаю на ходу, подруги проводили меня до домика. Выспросив по дороге лишь основные моменты и взяв обещание о самом подробном рассказе.
От ужина я отказалась, хотя съеденное в экипаже Яна яблоко стало моей единственной пищей. Но усталость была такая, что меня лихорадило и подташнивало. И при мыслях о еде становилось только хуже.
— Барыня, — всполошилась Любава, — бледная какая! Заболела, небось!
В итоге, вместо ужина я выпила большую кружку пряного настоя и провалилась в глубокий сон с твёрдым намерением прогулять сегодняшний день.
Но утреннее тусклое солнце и ароматные запахи с первого этажа нарушили мои планы. А окончательно решило вопрос в сторону раннего подъема то, что первым занятием сегодня было конструирование иллюзий наставника Симонова.
Я сладко зевнула, чувствуя себя не особенно выспавшейся, но вполне здоровой. Взяла с прикроватного столика доску и удивленно покачала головой.
"Я же просил тебя оставаться в экипаже! Напиши, как проснёшься".
"Не помню, чтобы давала тебе свой адрес".
"Сам взял".
Губы расползлись в улыбке от такого неприкрытого нахальства. Пока я размышляла, в какой момент Ян мог забраться в мою доску, пришло новое сообщение:
"Чем все закончилось? Я очнулся в лечебнице ночью и переполошил всех. Глупо вышло".
"В трости было снотворное? Изящное решение".
"Кажется изящным, пока его не используют против тебя. Как твоя сестра?"
"Отправляется обратно в поместье".
Я помедлила перед тем, как отправить последнее сообщение. Ян по-прежнему был совершенно посторонним человеком, случайно замешанным в мои сложности. Но я не увидела смысла скрывать то, что тайной не было.
"Рад, что все хорошо закончилось. Но она не была похищена, так? В сговоре?"
А вот это уже слишком.
"Я тороплюсь на занятия. Искренне рада, что тебе лучше. И спасибо, что не оставил вчера одну. Поправляйся окончательно. Прибавка к оплате тебе обеспечена".
Несмотря на слова о спешке, я ещё несколько минут ждала ответного сообщения, но Ян больше ничего не написал.
Наставник Симонов от фруктов и овощей перешёл к выпечке и десертам. Ни я, ни Тихон на такие модели не жаловались и, совместив приятное с полезным, позавтракали еще раз.
А вот следующее занятие не было таким же интересным.
— Сударыня Вяземская, — в очередной раз нахмурилась наставница Сухова. — Разве вы не видите, что линия горизонта нарушена? Берите пример с сударя Гордеева.