Соблазни меня однажды

Уинтерс Уиллоу

Но он не отпускает меня, он в одно мгновение притягивает меня к себе на колени.

— Я могу это сделать, — шепчет он мне в волосы, и они щекочут мою шею и плечи. Он успокаивает меня, проводит успокаивающие круги по моей спине, и это удерживает рыдания. Ему достаточно лишь мгновения, чтобы укачивать меня, прижимать к себе, вдыхать его, чтобы успокоить то, что нарушило мое самообладание.

Через мгновение я отстраняюсь. Мои руки прижимаются к его груди, просто чтобы создать дистанцию. Я раскрываю губы, чтобы поблагодарить его или извиниться, или что-то в этом роде,

но он останавливает все это, каждое слово, каждую мысль тем, как он смотрит на меня сверху вниз.

— Если тебе нужно, чтобы я тебя обнял, скажи. Я могу это сделать. Мне нравится тебя обнимать.

Кивнув, я слезаю с его колен и снова занимаю свое место. Это так подавляет, что мои руки дрожат, когда я беру вилку.

— Все в порядке? — спрашиваю я его, чувствуя уязвимость, которая грозит уничтожить меня.

Он кивает, а затем прочищает горло.

— Да, пока ты все еще хочешь быть моей.

Кивнув, я говорю ему, что да. Такое чувство, будто я на грани падения. Часть меня инстинктивно жаждет всего, что даст мне Деклан, в то время как другая часть хочет бежать, потому что очевидно, что пути назад нет.

— Можем ли мы поесть? — шепотом предлагаю я, помешивая рис вилкой.

— Мне нужно знать, так ли это, Брейлинн.

— Я думаю, это все.

— С тобой все в порядке? — Кивая, я делаю все возможное, чтобы оставаться в вертикальном положении и просто дышать. — Ты напряженный, Деклан.

— Меня называли и хуже.

Наступает долгая тишина, пока мы медленно ковыряемся в еде, и я едва могу это выдержать. Все это время я хочу поцеловать его, прикоснуться к нему. Но я этого не делаю.

— У тебя есть ко мне вопросы? — спрашивает он, едва поев и откинувшись на спинку дивана.

Я проглатываю кусочек жареного риса.

— Когда в последний раз у тебя была девушка?

Он фыркает, смеясь, что снимает напряжение, и я смотрю на него, его улыбка успокаивает что-то внутри меня. Улыбка тянет мои губы.

— Никогда. — Он наблюдает, как я снова подношу вилку к губам. — Это то, о чем ты думаешь?

Я не знаю, как на это ответить. Я не понимаю, что думать о нас. Может, мы просто две сломанные части, пытающиеся соединиться, но вместо этого раним друг друга.

— Я думаю, что то, что это такое и то, чем мы являемся… требует, чтобы я открыла эту бутылку вина, — предлагаю я, делая глубокий, успокаивающий вдох.

— Я думаю, нам нужно что-то… — соглашается Деклан, его взгляд скользит по моему телу. От его голодного взгляда, который он мне бросает, сразу становится тепло. Его плечи распрямляются, когда он говорит мне: — Снимай одежду, я не хочу ее портить.

Резко вставая, он оставляет меня сидеть там, онемевшую и парализованную, пока он делает большие шаги на кухню.

— Не заставляй меня повторяться, — предупреждает он, и я быстро снимаю с себя рубашку для сна.

Я слышу, как он грохочет, и через минуту он появляется снова с бутылкой вина в руке.

— Чего я хочу, — подчеркивает он, ставя бутылку на стол и убирая со стола, — так это напиться тобой.

— Ложись, — командует он, и я делаю, как он говорит, не раздумывая. Быстрым

движением он снимает рубашку через голову. Вид его рельефных мышц, свидетельство его мощного тела, вызывает первобытную потребность.

Я голая, дрожу, хочу его, и Деклан подходит и встает надо мной. Он открывает бутылку вина, его глаза сверкают.

— Открой рот, как хороший маленький питомец.

Меня охватывает дрожь желания, когда его рука ложится на впадинку моего бедра, так близко к тому месту, где он мне нужен.

Я подчиняюсь, и он наклоняет бутылку к моим губам. Вино течет прямо мне в рот, но он не дает мне выпить много. Он водит бутылкой по моему телу, позволяя вину брызнуть на мою кожу, и я вздрагиваю от прикосновения. Деклан оказывается на коленях секунду спустя. Его рука скользит между моих бедер, когда он слизывает каплю вина.

Его язык грубый и горячий на моей плоти, скользит по чувствительным местам, облизывая и облизывая, пока не выпьет все вино. Мои соски твердеют, и волна желания устремляется к самым чувствительным местам. Моя рука летит к его волосам, и он цокает.

— Ну, ну, будь хорошей девочкой, ты же знаешь, — смягчает он тон, говоря эти слова, и я киваю, кладя руки на края журнального столика.

Он проводит носом по моему пупку, а затем ниже, прежде чем поцеловать чуть выше моего клитора, дразня меня и заставляя меня протестовать в тихом стоне. Он хихикает, глубоко и по-мужски, тепло этого держит меня на грани.

Между поцелуями с открытым ртом он наливает еще вина, которое стекает к моему пупку, высасывает его и дает мне еще. Он играет с моим телом, кружит языком по моим соскам, покусывает и кусает. Чаще всего мне дают вино, и он пожирает мое тело без него, пока его руки не оказываются на внутренней стороне моих бедер, раздвигая мои ноги. Он стонет у моего клитора, прежде чем облизать и всосать его в свой рот.

Я уже на грани оргазма, когда он встает на колени между моих ног и кладет туда свой рот. Его язык обрабатывает меня. Я мгновенно оказываюсь на грани, когда он играет со мной, покусывая и облизывая, пока он держит мои бедра врозь. Удовольствие нарастает, и моя спина выгибается. Он держит меня внизу, его хватка почти оставляет синяки.

Я позволяю себе упасть в него, чувствуя, как тяжесть последних двадцати четырех часов тает в ничто. Я выкрикиваю его имя, когда кончаю ему на язык, и он бормочет:

— Вот и все, маленький питомец.

***

Изнеможение давит на меня после того, как я нахожу свое освобождение. Я устала от долгого дня без него и устала от оргазма. Без особого сна, с капелькой вина, я могла бы уснуть здесь, на этом журнальном столике, я могла бы уплыть прямо здесь, прямо сейчас.

Вот как я чертовски устала. Я втянута в объятия Деклана, и мои руки обвиваются вокруг его шеи, прижимая себя к нему так близко, как только могу. Он несет меня к дивану и накрывает одеялом, целуя мой висок. Его большой палец приподнимает мой подбородок, и его губы встречаются с моими; сначала они нежны, но он углубляет наш поцелуй. Он берет от меня в этом поцелуе, и я стону от его интенсивности.