Собор
Шрифт:
— Это? — Елена засмеялась. — Они тебе нравятся, да?
— Красивые! — Егорка, как ни солидничал перед нею, не мог скрыть восторга. — Они мраморные, ага?
— Мраморные и бронзовые. Это греческие и римские боги, герои, цари. Этот вот Аполлон, а это его сестра Диана [67] . А этот большой бронзовый — римский император Октавиан Август [68] .
— А это кто, ангел? —
67
Диана — в римской мифологии сестра бога Аполлона, богиня охоты. Изображалась юной девушкой либо с луком и стрелами, с охотничьими псами, либо с ручной ланью, в короткой тунике.
68
Гай Юлий Цезарь Октавиан Август (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.) — римский император (с 27 г. до н. э.).
Девочка опять засмеялась, весело тряся кудряшками:
— Тоже скажешь, ангел! Это Купидон. Его римляне звали Амур. Он бог любви. Вот как выстрелит в человека из лука, так тот и влюбится и страдать будет от любви.
— И пускай страдает, коли дурак! — сказал Егорка. — А умный бы не страдал, а взял да женился.
— Ну, а если бы она его не полюбила? — лукаво спросила Елена. — Амур же стрелял только в одного человека, а другой его мог и не любить…
Такого оборота Егорушка не ожидал.
— Коли так, худо! — вздохнул он. — Вовсе без мозгов Амур этот… Но все одно красивый. А кто ж их делал всех?
— Скульпторы, — ответила девочка. — Только очень-очень давно. Две тысячи лет назад, а то и больше…
— Ух ты! — не поверил мальчик. — А разве и тогда уже люди были?
— Были и еще раньше, — кудряшки Елены опять потешно затряслись. — Господь сотворил мир очень давно…
Мальчик смутился. Эта девчонка так много знала, что говорить с ней было страшновато. Но она все равно нравилась Егору.
— Слушай, — помолчав, спросил он, — а ты кто? Дочка барина тутошнего?
— Какого такого барина? — удивилась Елена. — Ах, хозяина дома! Не-а, у него нет детей. Я дочь управляющего, Алексея Васильевича. А ты хоть знаешь, чей это дом?
— Почем мне знать? Поди, графа какого…
— Сам ты граф! Это Августа Августовича дом.
Егорка ахнул:
— Ну?! Главного архитектора нашего?!
— Его. А ты, значит, тот мальчик, который с лесов упал, да?
Он шмыгнул носом:
— Я не падал. Там доски разъехались… А как же это я тут оказался? И что главный скажет, коли меня увидит? Поди-ка орать начнет…
— Дурачок! — возмутилась Елена. — Да он сам тебя сюда и принес. И доктора звал к тебе. А моя матушка и Элиза Эмильевна около тебя сидели, и Варя еще. А я молилась
— Само собой, — Егорка опять зашмыгал носом, стараясь не показать своего смущения. — Значит, вот оно как… Наши мужики про главного говорили, что он строгий, но не злой…
— Он очень добрый! — улыбнулась девочка. — Очень-очень! Мы все его, знаешь, как любим! Слушай, хочешь доесть мое яблоко? Я больше не хочу.
Егорушка обрадовался этому предложению. Он живо взял у Елены яблоко и доел его.
— Вкусно, — сказал он. — А еще чего поесть нет ли? Брюхо подвело.
Девочка решительно взяла его за руку:
— Пошли. Что же ты сразу не сказал?
Она повела его на кухню, где безо всякого смущения заглянула во все посудины, нашла в одной из них остатки жаркого и решительно вытряхнула его в глиняную миску, которую поставила на стол перед Егором, положив рядом кусок хлеба и вилку.
— Кушай на здоровье и расти большой!
Егорка, который в жизни своей никогда вилки не видел, долго вертел ее в руке, потом положил на стол и спросил:
— А ложки-то нет, что ли?
Елена немного удивилась, однако подала ему ложку и, пока он уплетал жаркое, деликатно отвернувшись, налила ему кружку молока.
Мальчик выпил и молоко, а потом, смутившись, пробормотал:
— А ведь я, кажись, вас вовсе обожрал…
— Нисколько, — покровительственно и величаво сказала Елена.
Но вдруг она увидела нос своего гостя, перепачканный соусом, и, не удержавшись, расхохоталась.
Глядя на нее, Егорушка тоже рассмеялся.
— Ты чего? — спросила она.
— А ты чего?
И они засмеялись еще громче.
Лишь час спустя испуганная Варя, обнаружившая исчезновение больного, отыскала мальчика и девочку во дворе, где они увлеченно играли сцену из рыцарской жизни, сочиненную Еленой, Горничная ласково побранила обоих и отправила Егорку в постель, а Лену к матушке, которая, по ее словам, доченьки заискалась вовсе.
Вечером, после ужина, принесенного ему все той же Варей, Егорушка вдруг заскучал. Он соскучился без новой знакомой, ему захотелось увидеть ее, а заодно и удивительных мраморных богов.
Варя, накормив его ужином, ушла, и Егор решил этим воспользоваться. Как и утром, он встал и прямо в рубашке отправился по уже знакомой дороге к бронзовой лестнице.
В доме было по-прежнему тихо. Мальчик шел медленно, разглядывая красивые стены и двери коридора. Возле одной из дверей, не доходя до лестницы, Егор задержался. Дверь была дубовая, и сверху в нее была вставлена чудная картинка: вокруг больших белых и розовых цветов вились птицы, яркие, веселые и ужасно маленькие; они легко помещались в цветках и длинненькими клювами пили из них нектар, все равно как пчелы.