Собрание сочинений в 18 т. Том 1. Стихи, проза, переводы

Адамович Георгий Викторович

«Так беспощаден вечный договор…»

Анне Ахматовой

Так беспощаден вечный договор!И птицы, и леса остались дики,И облака, – весь незапевший хорО гибели, о славе Эвридики.Так дни любви обещанной прошли!Проходят дни и темного забвенья.Уже вакханок слышится вдалиТяжелое и радостное пенье.И верности пред смертью не тая,Покинутый, и раненый, и пленный,Я вижу Елисейские поля,Смущенные душою неблаженной.

Ночи

I

Как

трудно вечером дышатьИ думать! И ночами тоже,Когда чугунная кроватьСовсем на катафалк похожа.А в комнатах, во тьме ночнойКакая тишина! Ты слышишь, —Лишь за шкафами, под стенойСкребут отравленные мыши.Слабея, с ядом на зубах,Грызут зеленые обои…Я только слушаю. Но страхМне тоже не дает покоя.И так всегда. Встаю тайком,Иду скрипучими шагамиК окну, – и вижу за стекломПростое розовое пламя.И страшно грустно, близко, тут,Под окнами проходит пенье, —То братья бедные бредутНа Волково успокоенье.

II

Ведь только тюльпана упал цветок,Лишь белой луной засветились плиты, —– Быть может, сюда не входил никто,Но завтра найдут человека убитым.Что же, и это полночный бред,И это мои полночные муки?А там… у стены… леди МакбетЗачем ломает красные руки?Так страшно знать, что поток временСвой дикий гнев всегда возвращает,И сорок веков погребенный стонНочью дрожит и нас оглушает.

«Не знал и не верил в Бога…»

Не знал и не верил в Бога.Так, видно, мне суждено,Но ветер принес тревогуВ высокое мое окно.Я вижу: леса и водыИ неба мертвый покой,Я помню: ранние годы,Раннее слово «голубой»…И вот, – ничего не надо.Поет, поет тоска,И дорога вьется из адаЧерез пыльные облака.А рекам уж нет истокаИ воздух – тяжелый свинец.Я стою у высоких оконИ знаю: это конец.

«Под глухой, подавленный гул…»

Под глухой, подавленный гулБыл сон покоен и долог.Но кто-то лодку толкнулИ отдернул тяжелый полог.И, удивленный, теперь я плыву,В тишине по звездам гадаю,И камни, и лес, и траву,И небо, и снег вспоминаю.Как знать? Печальный ли пленНайду в грядущем тумане,Или чудная лодка станетУ золотых Вавилонских стен?Так, удивленный, плыву и гадаю,И птичий слежу полет,На звезды смотрю, – и не знаю,Куда же лодка плывет?

«Сухую позолоту клена…»

Сухую позолоту кленаОктябрь по улицам несет,Уж вечерами на балконахНад картами не слышен счет,Но граммофон поет! И трубыЗавинчены, и круг скрипит,У попадьи ли ноют зубыИль околоточный грустит.Вертись, вертись! ОчарованьямИ призракам

пощады нет.И верен божеским сказаньямАяксов клоунский дуэт.Но люди странны, – им не больноБылые муки вспоминатьИ хриплой музыки довольно,Чтоб задыхаться и рыдать.Был век… Иль, правда, вы забыли,Как, услыхав ночной гудок,Троянские суда отплылиС добычей дивной на восток,Как, покидая дом и стены,И голубой архипелаг,На корабле кляла ЕленаТяжелой верности очаг.

«Стоцветными крутыми кораблями…»

Стоцветными крутыми кораблямиУж не плывут по небу облака,И берега занесены песками,И высохла стеклянная река.Но в тишине еще синеют звездыИ вянут затонувшие венки,Да у шатра разрушенного мерзнутГорбатые, седые старики.И сиринам, уж безголосым, снится,Что из шатра, в шелках и жемчугах,С пленительной улыбкой на устахВыходит Шемаханская царица.

Летом

Опять брожу. Поля и травы,Пустой и обгорелый лес,Потоки раскаленной лавыТекут с чернеющих небес.Я ненавижу тьму глухуюТомительных июльских дней,О дальней родине своей,Как пленник связанный, тоскуя.Пусть камни старой мостовойЗанесены горячей пылью,И солнце огненные крыльяВысоко держит над Невой,Но северная ночь заплачет,Весь город окружит кольцом,И Всадник со скалы поскачетЗа сумасшедшим беглецом…Тогда на миг, у вечной цели,Так близко зеленеет дно,И песни сонные в окноНесут ленивые свирели.

Зигфрид

Я не знаю, я все забыл.Что тревожишь ты темным словом?Я напиток душистый пилНа закате, в лесу сосновом.Только видел – друга лицоИскривилось радостью жгучей,Да на сосны тяжелым кольцом,Будто сонные, падали тучи…Не зови, не смотри на меня!Я тебя не люблю и не знаю, —Только синее море огняКак покинутый рай вспоминаю.

«Выходи, царица, из шатра…»

Выходи, царица, из шатра,Вспомним молодые вечера.Все здесь то же – ветер, города,Да в реке глубокая вода.То же небо на семи столбах,Все в персидских, бархатных звездах.И на дереве колдун сидит,Крылья опустил и не кричит.Скучно золотому петушкуВ тишине качаться на суку,Позднего прохожего поймать,Хитрую загадку загадать.И ведь, знаешь, холодно емуКолдовать в полуночную тьму!Все равно, что черное лицо,Что давно заржавело кольцо,Что дрожит прекрасная рука,А в руке не посох, а клюка.Выходи, царица, из шатра,Выходи, красавица, пора.