Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2: Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи

Елагин Иван

* * *

Про эту скрипучуюБерёзу в садуСлова наилучшиеЯ не найду.Тут не до лексики!Благоговей!Всё золото МексикиВиснет с ветвей.И в ПенсильванииЛист колдовскойКружит, позваниваяРусской тоской.

* * *

Что вспоминать? Плакать о чём?Над головой — тёмная высь.В сон уходя, тёплым плечомБлиже ко мне ты примостись.Мысли бегут быстро, как дым.Где-то с небес валится гром.Слышу, как в лад с сердцем твоимСердце моё бьёт под ребром.Нас на часов шесть или семьЗапорошит сонной пургой.И до утра где-то совсемМы на звезде бродим другой.Может

быть, там, в звёздной пыли,Я, наконец, что-то пойму.С правдой земли, с ложью землиСладить уму не моему.Длинная жизнь! Сколько ночей,Дней, вечеров, сумерек, зорь.Лучше, мой друг, с ходом вещейТы на земле больше не спорь!Я написал несколько книг,Всё о себе, о прожитом,Только пора мне напрямикЧестно сказать людям о том,Что у меня важный пробел,Что у меня крупный провал,Что я на мир жадно смотрел,А понимать — не понимал.

* * *

Мой взгляд, отделившись быстроОт моего зрачка,Перелетает искройПо проводам стиха.Жизнь с её благодатью,Как даровой матерьял,Я на стихи растратил,В рифмах порастерял.Не каких-то глаголов виды,Не лексические слои,В этих строчках мои обиды,Мои слёзы, жесты мои.И в стихи я из сердца буду,Пока я на земле стою,Как в сообщающиеся сосуды,Перекачивать кровь мою.

* * *

Воздух темнел на Владимирской горке,Где-то внизу тарахтели моторки,Месяц за веткой спускался в проём,Заколыхалась листва ворохами.Мы на скамейке сидели втроём,Мы говорили друг с другом стихами.Недалеко над днепровской водойКто-то запел о любви молодой.А от тайги до британских морейТёмные вышки росли лагерей.Если бы не было этого дня,Если бы не было этого вечера, —Значит — и не было в мире меня,И обо мне разговаривать нечего.В небе заката лежит поперечина,В ней уже мало осталось огня.Сам себе долю бродяжную выбериИ по окольным дорогам кружись.Но и за четверть секунды до гибелиПомни, что чудом была твоя жизнь.Каждому встречному дереву радуйся,Кланяйся солнцу, приветствуй дожди.И ничего, что ты прожил без адреса,Только ответа на письма не жди.Всё, во что верил, и всё, за что ратовал, —Кажется, кануло в тёмный пролом.Может быть, ангел почтовый припрятывалПисьма твои у себя под крылом?Вслушайся в звёздную ночь одиночестваИ ничего от людей не таи:Ангелу, может, доставить захочетсяПо назначению письма твои.

* * *

Привыкали мы всякую ересьЧитать на страницах газет.Твердят, с географией сверясь,Что я эмигрантский поэт.Я знаю — всё стерпит бумага,Чем люди её нагрузят.Но если я даже бродяга,У книг моих есть адресат.Пускай и ухабы и встряски —Моё кочевое житьё,Но разве должно быть в участкеПрописано слово моё?Иль, может быть, критик циничныйДействительно способ нашёлВ стихи мои столб пограничныйЗабить, как осиновый кол?Художника судят по краскам,Поэта — по блеску пера.Меня называть эмигрантскимПоэтом? Какая мура!

* * *

Гурьбою по булыжной мостовойСухие листья гнались друг за другом,Да из-за веток яблони кривойЗвезда глядела на меня с испугом.А я припоминал за пядью пядьВсю жизнь мою и славил Божью милость,И мне хотелось людям рассказатьО том, что на земле со мной случилось.И жизнь мою укладывал я в стихС паденьями, со взлётами, с грехами,Да у меня и не было другихПричин, чтоб разговаривать стихами.

* * *

Он красоту от смерти уносил!

Бунин

Олень упал. Пробила шею пуля.За деревом, его подкарауля,Стояла смерть в дублёном кожухе,В папахе старой и с ружьём в руке.Олень хрипел и скрёб рогами пень,И, умирая, вздрагивал олень.Казалось, что он жаловался громко,Казалось, что, собрав остаток сил,Он Бунину рассказывал о том, какОн красоту от смерти уносил,Как жил в лесу, щипал кусты по скаламИ спал, укрывшись звёздным покрывалом.И в тот же самый день в больнице

где-тоРодился человек и стал кричать.О нём уже заполнена анкета,Указаны его отец и мать,Какой в нём вес, глаза какого цвета,Стоит на папке номер и печать.В хранилище особого отделаЗаведено на человека дело.И кажется, что в этой папке плотнойВесь человек упрятан как живой —Он с метрикой, он с книжкою зачётной,С дипломом он и с книжкой трудовой,Он с паспортом и с воинским билетом,Он на расправу справкам и анкетамИ бюрократам выдан с головой!Там аккуратно сложен каждый листик,Там человек измазан дёгтем лжиИ вывален в пуху характеристик!И в сыске искушённые мужиТам только ждут условленного знака,Чтоб, шутку безобидную твоюИстолковав превратно и двояко,Состряпать уголовную статью.А мне бы жить и умереть оленем,Над озером в заснеженном лесу,Где каждый вяз могучим разветвленьемУдерживает звёзды на весу.Пускай всю жизнь облавы, и погони,И ледяные ветры всех ночей,Но только б не за проволокой в ЗонеПод отческим присмотром стукачей.

ПАМЯТИ СЕРГЕЯ БОНГАРТА

Ну вот, погостил и ушёл восвояси,За друга в пути — мой сегодняшний тост!Он с нашей планеты уходит по трассеПоэтов, художников, ангелов, звёзд.Я знаю — ему и сейчас не до смерти.Я знаю, что смотрит он пристально вниз,Туда, где остался стоять на мольбертеПоследний набросок — прощальный эскиз.Серёжа, мы в Киеве, в тёмной квартире.Когда-то с тобою мы встретились здесь.На старой газете картошка в мундире,А в кружках какая-то горькая смесь.И всюду подрамники, кисти, окурки,И прямо с мольберта глядит с полотнаПарнишка в распахнутой лихо тужурке,Склонённый в тоске над стаканом вина.Так вот в чём искусства могучее чудо:С такою тоскою глядит паренёк,Таким одиночеством дует оттуда,Что глянешь — и ты уж не так одинок.Мы выросли в годы таких потрясений,Что целые страны сметали с пути,А ты нам оставил букеты сирени,Которым цвести, и цвести, и цвести.Еще и сегодня убийственно-густоОт взрывов стоит над планетою дым,И всё-таки в доме просторном искусстваЕсть место стихам и картинам твоим.И ты не забудешь на тёмной дороге,Как русские сосны качают верхи,Как русские мальчики спорят о Боге,Рисуют пейзажи, слагают стихи.

* * *

Рюрику Дудину

Где машина мчится за машинойИ под мост ныряет, как в провал,Эллина в тунике с дудкой длиннойКто-то на стене нарисовал.Кружатся однообразно сутки,День и ночь машины мчат и мчат,День и ночь играет он на дудке,Как тысячелетия назад.Ничего, что ветры воют дико,Что снега бегут над ним гурьбой,Что с годами синяя туника,Выцветая, стала голубой,Что вблизи встаёт махиной жуткойНебоскрёб во весь гигантский рост…Как тебя с твоей смешною дудкойЗанесло сюда, под этот мост?Ты о чём горюешь одиноко,И в уединении своём,Может быть, играешь песню РокаТем, кто тут мелькает за рулём?Ты глядишь из мрака ниши узкойИ напоминаешь мне о том,Что и я с моею дудкой русскойОказался где-то под мостом.

* * *

Меж небом и землёю в коридоре,Похожие на поседевших птиц,Мои друзья и я в житейском мореКачаемся на палубах больниц.А было путешествие отменным,Благоговейно поклонились мыКамням Европы, всё еще священным,Америки увидели холмы.Спеша путем подъёмов и обвалов,Мы чувствуем по холоду в груди,Что никаких других не будет палуб,Что гавани остались позади.

* * *

Сам я толком не знаю,Что от жизни я жду.На подножку трамваяЯ вскочил на ходу.Да, наверное, крутоПовернув невзначай,Где-то сбился с маршрутаНепутёвый трамвай.И вагон как попалоСкрежетал, громыхалС одного перевалаНа другой перевал.Отовсюду нагрянув,Обступили меняКарусели каштановИ домов толкотня,Блёстки звёздных колючек,Пляс осенней трухи,Мне не выдумать лучших,Чем вот эти стихи.И, пожалуй, что в этомБиография вся:Оставался поэтом,На подножке вися.