Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

Чиннов Игорь Владимирович

* * *

Отрубленную голову Пегаса,Его большие высохшие крыльяМне показали в городском музее.Оскал зубов казался злой гримасой,В глазницах рос ковыль, покрытый пылью,В засохшей гриве шевелились змеи.И, помня участь вещего Олега,Я отошел, сказав: «Прощай, коняга!Заездила тебя крутая горка!»И он взглянул – и улыбнулся горько.

* * *

Из шелухи, из чепухиПлохие шуточки и штучки.Три ведьмы шепчут мне стихи,Сидят

верхом на авторучке.Из ночи, дыма и дождя –Алхимия и ахинея, –И небо, медленно дрожа,Внезапно стало зеленее.Как на ладони бытие –Немного меда, много яда.А ведьмы, кутаясь в тряпье,Мне шепчут: «Малая наградаТебе: стихи – какая чушь!Бирюльки, бабочки, безделки.И не бессмертие, а глушь,Канава, холод, дождик мелкий».Параферналия, пораАбракадабра! Панчатантра!(Не алгебра и не игра,А контра-пунктик музыканта.)

* * *

Живу, изящными уютамиОт ужасов отгородясь(А время капает минутамиВ кладбищенскую непролазь).Живу, любуясь безделушками,А вечность тянет, как магнит,И пасторальными пастушками(Как неожиданно!) — манит.Там даже туча, именинница,Кокетничает с ветерком,Река целуется, бесстыдница,С кисельным сладким бережком.И розовыми хороводамиПейзанки нежные плывутВ альков с маркизами, милордами,Маня в изящнейший уют.Пикник в раю! Сия идеечкаМне по душе! Адье! Пиф-паф! —И смерть запела канареечкой,Остаток зернышек склевав.

* * *

Сад султанов, летний вечер сонныйТемный камень, темные бассейны,В них, как рыбки светлые, окурки.Со своими гуриями турки(Сулейманы юные, Гуссейны),Разукрашенные павильоны.Абрикосов, персиков нежнееРозовато-смуглая Зарема,Бархатистоглазая Земфира(Легкой стрелкой каждая ресница).А за парком, в тусклой вечности музея,Точно пышно-грузная трирема,Тяжело-роскошная гробницаАлександра, властелина мира.И в гробу стеклянном между серых статуй,Вялой грудой бурых листьев клена —Внутренности, ссохшиеся в комья,И скелет, коричнево-мохнатый(Будто в почве высохшие корни) —Я забыл, какого фараона.Темный вечер, темные бассейны.

* * *

Как до Колумба, в хижинах ютитсяВ Колумбии больная беднота,Но этот город все-таки столица,И кажется, богата Богота.Доколумбийских глиняных горшковЯ не купил, на лучшее надеясь.В Музее Золота мы загляделисьНа золотых сияющих божков.Мы жертвы тем божкам не принесли,Мы им не поклонились до земли.Зачем? Они врагов не отразили,Не вознеслись ни в славе и ни в силе.Я думал не о них, а об умельце,О том, кто сделал золотое тельцеС таким искусством. Никаких именНе сохранилось (да у тех племенИ письменности не было). И странноПодумать нам о тени безымянной.Ты тоже мастер золотых изделий —Из чувств и рифм, звучаний и видений,И

письменность у нас. Но именаНе знает наши наша же страна.Не споря о бессмертии с божками,Мы балуемся русскими стишками.

* * *

Шел, укрывался – неделями.Первые ночи – без сна.Чуть начиналась веснаСразу за темными елями.И за лесами-туманамиСерые стлались дымки.Чудились где-то свистки,Люди с лиловыми ранами.Эх, помирать-то не хочется!Есть еще дома дела.Лунная ночка смугла,Ночь — как цыганка-пророчица.В доме казенном тревожатся:Дальней дорогой иду. Эх!На таком холодуМорщится лунная рожица.Холод-то, может, во мне?Плакаться — дело ненужное.До моря теплого, южногоЯ доберусь по весне.

* * *

Колючая проволока сплетенаИз мертвых ласточек. НоТелефонным проводом станет онаС голосами в ней — и на ней:Все ласточки оживут.Ну а если тюрьма, стена, —То заключенный нарисует дверь на стенеИ выйдет через нее.И его, не правда ли, не убьют,Хоть и будет стрелять солдат?(Потому что из винтовки не пули, а –Жаворонки полетят?)И время, как морская волна,Спокойно пойдет назадИ смоет боль, и ночи без сна,И даже годы обид?И если, не правда ли, убьют — подожди, –То потому, что суждено опятьСолнечному сплетению в его грудиСолнечным сиянием стать?

* * *

Сумма углов, не помню чего,Равняется двум прямым.Но с двумя прямыми – что делать? Во!Бим-бом, бам-бам, бим-бим!Параллельные линии сойдутся не ра­-ньше, чем в бесконечности. Да?!Мне не к спеху, конечно, тра-ра, тра-ра,И я могу подожда…Одно пространство не могут заразДва тела, хи-хи, занять.Прекрасно: в гробу мне мешал бы другой,Беспокоил, толкая ногой.

* * *

Соседи суетливые твои –Они искусственные муравьи:Все тащат, тянут, бегают, несутЖитейский груз (а как же Страшный Суд?).С одним шагает девяносто летОсклабленный искусственный скелет.На блюде шестьдесят четвертый годИскусственную челюсть он несет.А муравей спешит — он деловит,К нему бежит искусственный термит:Ему привез инопланетный гостьБерцовую (естественную) кость.

* * *

Остаток лунной пилюлиЛипнет к небу и к нёбу.Прозрачный призрак на стулеПохож на большую амёбу.Какая томная гнилостьВ мутном воздухе ночи!Мы знаем, что-то случилосьИ с нами, и с миром, и с прочим.Две крысы юрко шмыгнули.В общем, жить неохота.Совсем как с лунной пилюли,Сошла со всего позолота.Мы что-то поняли в жизни —Скверный намек прозрачный.…А призрак (на стуле) — признакДовольно тревожный, признаться.