Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

Чиннов Игорь Владимирович

* * *

And silence sounds no worse than cheers

After earth has stopped the ears.

A.E.Honsman

И молчанье не хуже, чем поклонников вой,

Если уши засыплет землей.

А.Е. Хаусман

Гулкий простор португальского храма.Здесь усыпальница Васко да Гама.В столь же огромной гробнице покоясь,Равен ему по величью Камоэнс.Здесь мореплаватель, здесь и поэт:Оба открыли невиданный свет.К мраморной, мрачной, высокой гробницеРусский поэт подошел — поклониться.Ну,

помечтай, что и мы удостоимсяПышной гробницы не хуже Камоэнса!(Или — другая, непышная версия:Много забвения, мало бессмертия?)

* * *

Пегас, крылатый конь Поэзии,

ударил копытом по камню, и из камня полился

ключ – источник вдохновения – Иппокрена.

Что искусство? — порой говоришь:Талисман, амулет, фетиш?А пожалуй, искусство лишьГолубая глупая блажь,Только призрак, обман, мираж,За который копейки не дашь.Нет, не блажь, а блаженство.Певуч, Иппокрена, таинственный ключ,Самый сладостный, самый луч –Лучший, светлый. Бессмертным лучомНапои нас, волшебным питьемОпои, опьяни торжествомНад забвеньем и небытием!

АНТИТЕЗА (1979)

* * *

Душа, от шашней разной шушеры и нечистиТы отдохнешь – шабаш! – в священнойроще Вечности.Ты долго маялась, роптать не смея,В пещере людоеда и пигмея,В салонах троглодитов и хунхузов.(«Назвался груздем — полезай же в кузов!»)Расставшись с готтентотами, с башибузуками,Ты насладишься гармоническими звуками.В нездешней роще — Хлоя и ПленираИ тень кентавра или тень сатира.Ты будешь жить средь розовых оленейИ голубых и нежных привидений.А может быть, порвав с бушменами икроманьонцами,Ты будешь с ангелами, звездами исолнцами?И нежно запорхают василискиСредь васильков, нам предлагая виски,И гарпии и фурии из адаНам вынесут по чашке шоколада.Кинь грусть! Кинь грусть! И умиратьне надо!Кинь грусть! Кинь грусть! Кинь грусть!КиньГрусть! Кинь грусть! Кинь грусть!

* * *

Вы не спорили, русские мальчики,О таинственной вещи – бессмертии?Вот умрем – и? Гробы, точно ларчики,Открываются просто? Не черти иНе святые, а черви? В материиЕсть — печально, печально – бактерии.То надеется, то не надеетсяЧеловек на свое воскресение.— Ну куда уж там — прахом развеется,Просто-напросто — дымом рассеется,Заблуждение, недоразумение?– А евангельский, давний (не верится?)Теплый вечер, и Он «у колодезя»?О, живая вода, жизнь вечная…— И про дочь Каира — гипотеза,И о Лазаре — сказка, гипербола.Ветер в русском саду. И колотитсяКрасно-серая веточка вербная.

* * *

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны.

ВасилийТредиаковский

В Россию — ветром — строчки занесет…Эх, эмигрантские поэты!Не ветром, а песком нас — занесет.И стаю строчек у глухих воротЗасыплет временем — бесчувственным,как лед,Как злые зимние рассветы.Засыплет

нас… Но вдруг — раскопки?…Лес, толпа, Осина бьется на опушке,И возле черепков слепые черепа,Как позабытые игрушки.Протертый череп отражает свет,А ребра — как рога оленя.И мелкий щебень радостей и бедБиограф зачерпнет (зачем, не надо, нет!)На черном дне реки забвенья.Но тот, который был когда-то я,Судом потомства, может статься,В уютном уголке небытияНе станет интересоваться.

* * *

Человечество? Нет, не хочетсяМеланхолия, мерлихлюндия.О, отпразднуй Праздник БезлюдияФестиваль Тоски-Одиночества!Бал Общественного Презрения,День Осеннего Равнотления.Что война, газеты и радио!То захвачено, то украдено.Не заслуживает вниманияПланетарная Павиания.О Эдем, Цитера, Аркадия!Успокой ты сердце свирелями,Мадригалами, пасторалями,Не волнуй ты сердца печалями.Запоем, хе-хе, менестрелямиНад рассветами и расстрелами.

* * *

Говорила Судьба по-жабьему,Жабьему, жабьему:«Змей Горыныч научит вас рыбьему,Крабьему, кк-рабьемуУму-разуму!»Змей Горыныч из леса дремучего —Это чудище мучило, мучило,Только мучиться нам наскучило —Мы из чудища сделаем чучело,Чучело, чучело!Защебечет Судьба по-птичьему,Птичьему, птичьему,И все переменится к лучшему,Лучшему, лучшемуПо щучьему веленью: по щучьему,Щучьему, щучьему!

* * *

Направо кумиры, налево табу.От них отдохнешь ты в холодном гробу,Вот идол Работа, божок Чепуха,А вот, порицаемый, Демон Греха.И крики шаманов, и жертвенный нож,И бубны, и маски, и дымная дрожь.Ах, Демон Греха, он милее других:Прелестные девы в цветочках одних.Но, может быть, лучше дышать ветеркомДалекой планеты, где сядем рядком,Забыв, как лежали, скучая, в гробу,Средь мертвых кумиров и мертвых табу.

* * *

Как рыбка ненасытная пиранья,Пожрет Ничто страданья и старанья.Пожрет Разлука, злая барракуда,Твое животрепещущее чудо.Давно грызут Заботишки, СтрастишкиТвой светлый день, прожорливые мышки.А Лао-Тце, задумчивый китаец,Два года жил, самим собой питаясь!Не лучше ль, коль на то пошло, какбудто,Себя скормить тигрице, так, как Будда,И в тень войти приятнейшего сада,Где ждет Нирвана, лучшая награда?

* * *

И сухая ноябрьская ночькак заросли чертополоха,огромные зарослисерых колючих стеблей,сделанных из осеннего ветра,из жесткого холода,из вороньего резкого грая.В такую ночьв переулки выходят лемуры.Они качаются, как на лианах,на черной паутине молчания;они вращаются вместе с планетой(только в другую сторону);они говорят, что нам лучше вернутьсяв Туманность Андромеды.