Собрание сочинений в 4 томах. Том 2
Шрифт:
Андрон(орет). Что «который»? Который это «который»? Перевешать всех «которых» на одной осине, и все эти жанры моментально прекратятся. Ответишь, голубчик, по всей строгости закона ответишь. Пошел вон, дурак. (Уходит.)
Костромин. Акафистов, напрасно вы так с ним… тем более и смешно…
Акафистов. Убирайтесь к черту, Костромин. Вы уехали, и вас нет, а я местный обыватель. (Уходит.)
Входят Фетисыч,
Адвокат(восторг и потом восторженные слезы). Господа пролетарии, от имени интеллигентного сословия России и лично от себя, как адвоката и старого русского либерала… восхищение выражаю, нескрываемое восхищение. Поцелуемся, господа. (Целует Юлая.)
Юлай(изумлен). Ай да барин… смотри, какой чудак, а?
Адвокат(стремительно обнимая Черемухина). Вы — народ, а я — интеллигент… но мы… но вы… (Нескрываемое восхищение).
Черемухин. Вы, господин либерал, не выпимши?
Адвокат бросается к Фетисычу. Тот успевает уклониться.
Фетисыч. С детства этим не занимаюсь.
Адвокат(ищет, кого бы еще поцеловать, и натыкается на купца). Облобызаемся, торговый капитал, как в день светлого воскресения.
Купец. А я действительно торговый капитал, меня распознать не хитрость. По случаю забастовки приглашаю всех вас в буфет, господа. Пожертвования семьям бастующих не нужны ли? Готов внести, посильно.
Костромин. А вы, милостивый государь, жертвующий на забастовки, не слыхали о том, что пролетариат является могильщиком буржуазии?
Купец. Что ты болтаешь, братец? Могильщики бывают на погостах. Какая глупость!
Адвокат. Прискорбные слова, молодой человек. Притом и взяты они из марксова учения, чуждого нашему народу.
Купец. Не тот ли Маркс, который «Ниву» издает? [94] Ишь, до чего дошел, немчура.
Адвокат(продолжая). Вы провоцируете людей на вражду и ненависть, а высший идеал революции есть объединение всех сословий против одного общего врага, именуемого самодержавием.
94
Не тот ли Маркс, который «Ниву» издает? — Имеется в виду русский книгопродавец и издатель А. Ф. Маркс (1838–1904),
Купец. Аще царство разделится, скоро разорится. Приглашаю всех в буфет. Господа рабочие, приглашаю в буфет выпить по рюмочке в честь забастовки.
Молчание.
Понимаю. Забастовка — тоже дело, программы требует. (Адвокату.) Пойдемте, дражайший, наша программа теперь — пузыри пускать.
Адвокат. Но как трогательно, как умиляет… За века, за долгие века насилия, мрака, тьмы кромешной… за долгие века. (Купцу.) Разве вас не волнует?
Купец. Да уж… что и говорить. Очень даже.
Оба уходят. Фетисыч стоит в задумчивости один.
Юлай(подозвал Костромина). Когда мы их всех порежем?.. Гриша, научи нас, дураков, что делать?
Костромин. Кого, Юлай, резать надумал?
Юлай. «Кого», «кого»… Сам скажи. Что я знаю. Ничего не знаю.
Костромин. Сейчас, Юлай, не пугачевские времена. По преданиям живешь.
Черемухин(зло). Но какая забастовка у нас идет? Акафистов уверяет всех, что беспартийная.
Костромин. Теперь беспартийных забастовок не бывает.
Черемухин. Вот… А нами начинает командовать какой-то поповский выродок. Он-де социалист-революционер. К чертовой матери этих социалистов! Мы, железнодорожники, найдем себе партию.
Юлай. Пускай Гриша скажет, какую партию нужно железнодорожникам.
Костромин. Составитель Черемухин знает.
Черемухин. Я это знаю и скажу на митинге. Нам надо выбрать свой забастовочный комитет и вооружаться.
Костромин. Не беспокойся, Юлай, Черемухин знает, что надо делать.
Черемухин и Юлай уходят.
(Подходит к Фетисычу.) Закурим, механик?
Фетисыч. Не занимаюсь.
Костромин. А что невесел, отец?
Фетисыч. Какой я тебе отец!
Костромин. Не отец, так дядя. Я говорю, что невесел?
Фетисыч. А тебе какое дело?
Костромин. У-у…
Фетисыч. Что «у»?
Костромин. Серьезно очень.
Фетисыч. У кого какой характер. Тебе хочется болтать — болтай.
Костромин. Однако разрешаешь поболтать?