Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
«Вот это программка! — восхищался Лев. — Да вы, братцы, просто клад. Я думал — вас учить надо, а вы нас поучите!»
— Вот еще что, — продолжал гость. — Могут быть такие обстоятельства, что мы призовем к роспуску фракции, покаемся и все такое. Смотрите, не потеряйте хладнокровия… Берегите кадры. Ради кадров можно подписать сто отречений.
— Стало быть, всерьез готовиться к подполью?
— Снова повторяю: исходя из обстоятельств.
— Технику, значит,
— Вы напишите Зенкину, он поможет вам организовать типографию.
— Типография у меня есть.
«А местечко для нее выберу я», — сказал про себя Лев.
— Типографщика пришлем…
— Хорошо. Раз уж начали…
— Вот именно, — согласился гость.
— Конечно! Либо пан, либо пропал. До чего же надоело мне захолустье! Грязь, вонь, люди сплошь дрянь…
Богданов крупными шагами мерил комнату, пол трещал под его увесистой фигурой.
— Есть у меня один парень, — начал он, помолчав. — Как будто надежный. Прислан Маркевичем…
— Маркевича посадили. Слишком уж пёр напролом…
— Да ну?
— Не повторяйте его глупостей.
— Учту. Парень головастый, да вот беда, беспартийный. Хотя, с другой стороны, вроде бы пролетарий. Сапожник по профессии.
— Проверьте. Если стоящий человек, отчего ж не привлечь. Но это в крайнем случае, в самом крайнем случае, слышите! И не нарвитесь на провокатора… Да и кое-кого еще поостерегитесь. По слухам, иностранные разведки засылают в страну агентуру чуть ли не сотнями… Эти готовы кого угодно взять в союзники…
— Ну, этот парень, конечно, никакой не агент.
«Милые! — Лев ликовал. — Мои объятия раскрыты!»
— Чай?
— Выпьем.
— И завтра на охоту… А послезавтра, как уговорились, в Бычьем Загоне вы встретитесь с нашими людьми. Я всех известил. Надо их подбодрить.
— Все будет надежно?
— Будьте покойны.
— Конспирация, товарищ Богданов, сестра победы.
«Правильно!» — сказал про себя Лев и беззвучно рассмеялся.
Бычьим Загоном называлась лощина, заросшая лесом. Пройти туда было довольно трудно. На дне лощины журчал холодный прозрачный ключ. На лужайке, у ключа, должно было состояться свидание гостя с верхнереченскими единомышленниками.
Первыми появились в лощине патрульные, они обыскали кусты.
Потом на полянку начали сходиться люди. Тут были советские служащие, студенты техникумов. Затем пришли несколько рабочих. Один из них уселся в стороне и закурил трубку — это был слесарь по фамилии Новичок. Скоро к нему подошел еще один в картузе, в длинной, синей с горохом рубашке и плисовых
Потом появились Богданов и его гость, обошли полянку, поздоровались с каждым.
— Земля сырая, товарищи, а вы прямо на нее садитесь! Простудитесь! — Гость добродушно улыбнулся. Его молодой, звучный голос поднял настроение собравшихся. — Надо беречь себя! Газету подстелили бы… — Он снял пальто и сел на него. Рядом с ним устроился Богданов.
— Ну, очень рад вас видеть, товарищи! — продолжал гость. — Видите, какие времена-то пришли, а? Опять, как в старое время, тайно собираемся…
— Сравнение не совсем подходящее, — усмехнулся Новичок. — Тогда люди царя обманывали. А мы кого?
— Что поделаешь, обстоятельства вынуждают! — Гость сорвал былинку и начал ковырять в зубах. — Ну, какое настроение, товарищи? Давайте рассказывайте. По душам, ладно?
— Хреновое настроение! — вступил в разговор рабочий в плисовых штанах. — Черт знает, кого слушать, кому верить… И те вроде бы нам добра желают, и вам в этом вроде бы не отказать.
Гость внимательно слушал рабочего. И перевел взгляд на Богданова.
Тот понимающе кивнул.
Хожу я и туда и сюда, слушаю, и вот чего я надумал, — раздумчиво продолжал рабочий. — А что, братцы, кончить бы, скажем, нам эту свару да заняться делом.
— К этому и идем, — очень как-то просто и задушевно проговорил гость. — Фу-ты, какая чудесная погода! Будто бы не сентябрь. Жарынь! — И вытер потное лицо. — Да, да, продолжайте, товарищ, мы слушаем.
— Вот я и говорю, кончить бы эту свару и — за работу. Душа по работе тоскует, товарищ, поверь! От тоски и сюда пришли! — Рабочий замолчал.
В лесу было тихо, слышно было, как, шурша, падали с деревьев листья да на дне лощины журчал ручей.
— Вот я слышал, в Москве затевают пятилетний план. А что, если на самом деле стоящее дело? Может, что и выйдет? — сказал Новичок. — Небось и работа нашлась бы всем.
— Ничего не выйдет. — Гость пожевал губами и, вынув из бокового кармана листки бумаги, сосредоточенно стал их перебирать.
Люди, сидевшие вокруг него, молчали. От деревьев на луг легли тени. Стало прохладно.
Гость начал говорить.
Говорил он чуть-чуть картавя, что сообщало его речи приятное звучание, фразы были закруглены.
— Ни черта не пойму! — сказал Новичок, когда гость кончил пространную речь о положении в партии и о развернувшейся дискуссии, начатой троцкистами.
— Тсс! — зашикали на него. — Не мешай!
— Как так не мешай? — закипел Новичок.