Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй
Шрифт:
— …и чтоб о западных детях!
— …про другие страны!
— …и повести с приключеньями!
— …о коллекции марок!
— …о радио!
— …про аэропланы!
— …о похождениях пионеров!
— …про гербарий!
Все пожелания пионеров делегация записывала в свои книжечки, но потом пришлось сбегать в магазин и купить в складчину бумаги: так много было пожеланий.
Владлен передал Маю огромную рукопись и просил вручить ее самому редактору:
— Смотри, не забудь… Это, знаешь ли, новые похождения Кима в Индии и среди негров. Написано
Май обещал не забыть.
А утром, в день годовщины, делегация уже поднималась по ступенькам на самый что ни на есть, верхний этаж.
Поднявшись, представились курьеру:
— Делегация!
Курьер зевнул и сочувственно произнес:
— Что ж, бывает… Только если вы в редакцию «Красного галстука», так идите прямо и налево!
Делегация пошла прямо и налево и, свернув в конце коридора направо и направо, попала в редакционное помещение.
В редакции немного растерялись. Шайба нерешительно посмотрел вокруг себя и спросил несмело:
— А который здесь есть пионер, что секретарем журнала?..
В этот день секретарь особенно старательно побрился и даже чуточку мог бы походить на пионера, если бы этому не мешал предательский рост, благодаря которому секретарь нередко стукался головою в потолок.
— Я секретарь, — сказал он и хотел приподняться со стула, но, вспомнив про потолок, решил принять делегацию сидя.
Делегаты вежливо поздоровались с редакционным секретарем, пожурили его слегка за отсутствие пионерского галстука и, не теряя напрасно времени, приступили к деловой беседе:
— Скажите, редактор журнала тоже пионер?
Секретарь немного подумал и с расстановкой ответил:
— Видите ли, не так чтобы уж совсем пионер, но… Если бы в 1880 году были пионерские организации, я думаю, он был бы самым примерным пионером!
— Но, — налегал Шайба, — все-таки он есть сознательный товарищ?
Секретарь пожал плечами:
— Кто ж его знает?.. Вот уже двадцать три года, как он большевик, — это я знаю, а насчет сознательности — не отвечу… По-моему — сознательный!
Делегаты немного посовещались и решили, что за такое время пребывания в партии даже Колька сделался бы сознательным, и потому пришли к единогласному заключению:
— Конечно, редактор человек сознательный и пионеров понимать должен.
Шайба оглянул комнату, повертел дверной ручкой и сказал секретарю строго:
— Ну, вот! Мы, то есть я, Колька и Май заявляемся делегацией краснооктябрьского отряда и должны выразить свою радость по поводу годовщины самому редактору и сделать ему кой-какие указания по поводу журнала!
— Хорошо, — сказал секретарь и повел делегацию к редактору.
После приветственных слов Колька попробовал было
— Вы, как сознательный товарищ и наш редактор, — начал Колька, — то я хочу вам дать для журнала мои стихи и чтобы сейчас же ответ!
Но редактор журнала — стреляная птица и потому ответил Кольке с дипломатичным уклоном:
— Видишь ли, ты свои стихи, конечно, можешь оставить, но ответа теперь я не могу дать. Есть у нас пионерская редакционная коллегия, то да се, сам понимаешь, как трудно решать вопрос о стихах!
О редакционной корзине редактор умолчал, но Колька все-таки обиделся:
— Смотря какие стихи, а если это мои — тогда как?
Впрочем, редактору не пришлось отвечать, потому что вперед выступил Шайба и, отстранив Кольку, начал свою речь таким образом:
— Вы, товарищ редактор, не обращайте внимания на Кольку, потому он у нас самым отсталым пионером считается: всегда опаздывает на собрания, а раз даже на три с половиной минуты опоздал, но ввиду того, что мне поручили сделать указания журналу, то — конечно — необходимо печатать в журнале: как живут дети-пролетарии в Америке, Франции и в других буржуйских местах.
Также очень желательно нам узнать: как самому сделать фотографический аппарат, потом еще относительно хождений, путешествий в разных странах и еще чтобы: как получается стекло, иголка, бумага и как нефть добывают и почему землетрясения происходят и чтобы не как в газетах, а как в рассказах.
Еще — про наши города: что делают люди в Москве и что они производят в Самарканде, чтобы мы могли хорошо знать наш СССР.
Потом просим описать, что будет через тысячу лет и как жили люди, когда еще городов не было!
Долго Шайба выкладывал, а если спотыкался, то ему на выручку спешил Май.
— Очень рад, что вы стремитесь быть хорошо развитыми и образованными пионерами! — сказал редактор, выслушав делегацию. — Наша республика очень нуждается в дельных и толковых людях, и мы принимаем все зависящие от нас меры, чтобы в нашей стране было побольше культурных людей!
С этими словами он достал из письменного стола лист бумаги, на котором все пожелания пионеров были написаны слово в слово.
— Видите, — сказал он, — это план нашей дальнейшей работы, и все, что хотят знать пионеры, мы в самом ближайшем будущем начнем печатать!
После этого беседовали еще полчаса.
Воспользовавшись рассеянностью редактора, Май потихоньку открыл в редакционном столе боковой ящик и сунул туда рукопись Владлена.
Распрощались друзьями.
И когда вышли на улицу, Шайба сказал с удовлетворением:
— Вот это — сознательная редакция! Мы только еще подумали, а они уже и план составили. Хо-ро-шо!
А Колька всю дорогу молчал и только у дверей отряда взял улыбающегося Мая за плечо и пробурчал мрачно:
— Смейся, не смейся, я все равно скажу, что ты простился с редактором за руку. Посмотрим, какое ты имеешь право нарушать пионерские обычаи. А еще сознательным себя считает?! Вот увидишь, как тебя взгреют!