Мы будем жить с тобой на берегу,отгородившись высоченной дамбойот континента, в небольшом кругу,сооруженном самодельной лампой.Мы будем в карты воевать с тобойи слушать, как безумствует прибой,покашливать, вздыхая неприметно,при слишком сильных дуновеньях ветра.Я буду стар, а ты – ты молода.Но выйдет так, как учат пионеры,что счет пойдет на дни – не на года, -оставшиеся нам до новой эры.В Голландии своей наоборотмы разведем с тобою огороди будем устриц жарить за порогоми солнечным питаться осьминогом.Пускай шумит над огурцами дождь,мы загорим с тобой по-эскимосски,и с нежностью ты пальцем проведешьпо девственной, нетронутой полоске.Я на ключицу в зеркало взглянуи обнаружу за спиной волнуи старый гейгер в оловянной рамкена выцветшей и пропотевшей лямке.Придет зима, безжалостно крутяосоку нашей кровли деревянной.И если мы произведем дитя,то назовем Андреем или Анной.Чтоб, к сморщенному
личику привит,не позабыт был русский алфавит,чей первый звук от выдоха продлитсяи, стало быть, в грядущем утвердится.Мы будем в карты воевать, и вотнас вместе с козырями отнесетот берега извилистость отлива.И наш ребенок будет молчаливосмотреть, не понимая ничего,как мотылек колотится о лампу,когда настанет время для негообратно перебраться через дамбу.1 мая 1965
* * *
«Камерная музыка».
Ночь. Камера. Волчокхуярит прямо мне в зрачок.Прихлебывает чай дежурный.И сам себе кажусь я урной,куда судьба сгребает мусор,куда плюется каждый мусор.Колючей проволоки лирамаячит позади сортира.Болото всасывает склон.И часовой на фоне небавполне напоминает Феба.Куда забрел ты, Апполон!24 мая 1965, КПЗ
* * *
Маятник о двух ногахв кирзовых сапогах,тикающий в избепри ходьбе.Вытянуто, как яйцо,белеет лицовроде белой тарелки,лишенное стрелки.В ящике из тишины,от стены до стены,в полумраке. Впервойвниз головой.Памятник самомусебе, одному,не всадник с копьем,не обелиск -вверх остриемдиск.май 1965
* * *
В деревне Бог живет не по углам,как думают насмешники, а всюду.Он освящает кровлю и посудуи честно двери делит пополам.В деревне он – в избытке. В чугунеон варит по субботам чечевицу,приплясывает сонно на огне,подмигивает мне, как очевидцу.Он изгороди ставит. Выдаетдевицу за лесничего. И в шуткуустраивает вечный недолетобъездчику, стреляющему в утку.Возможность же все это наблюдать,к осеннему прислушиваясь свисту,единственная, в общем, благодать,доступная в деревне атеисту.6 июня 1965* Датировано 1964 в SP. – С. В.
* * *
Колокольчик звенит -предупреждает мужчинуне пропустить годовщину.Одуванчик в зенитзадирает головкубеззаботную – в нейбольше мыслей, чем дней.Выбегает на бровкупридорожную в срокромашка – неточный,одноразовый, срочныйпророк.Пестрота полевыхзлаков пользует грудь от удушья.Кашка, сумка пастушьяот любых болевыхощущений зрачокв одночасье готовы избавить.Жизнь, дружок, не изба ведь.Но об этом молчок,чтоб другим не во вред(всюду уши: и справа, и слева).Лишь пучку курослепадоверяешь секрет.Колокольчик дрожитпод пчелою из ульяна исходе июля.В тишине дребезжитгорох-самострел.Расширяется полеот обидной неволи.Я на год постарели в костюме шутаот жестокости многоочитойхоронюсь под защитойтравяного щита.21 июля 1965
Июль. Сенокос
Всю ночь бесшумно, на один вершок,растет трава. Стрекочет, как движок,всю ночь кузнечик где-то в борозде.Бредет рябина от звезды к звезде.Спят за рекой в тумане три косца.Всю ночь согласно бьются их сердца.Они разжали руки в тишинеи от звезды к звезде бредут во сне.июль 1965
* * *
Сбегают капли по стеклукак по лицу. Смотри,как взад-вперед, от стен к столуброжу внутри. Внутри.Дрожит фитиль. Стекает воск.И отблеск слаб, размыт.Вот так во мне трепещет мозг,покуда дождь шумит.лето 1965
* * *
Как славно вечером в избе,запутавшись в своей судьбе,отбросить мысли о себеи, притворясь, что спишь,забыть о мире сволочноми слушать в сумраке ночном,как в позвоночнике печномразбушевалась мышь.Как славно вечером собратьлистки в случайную тетрадьи знать, что некому соврать:«низвергнут!», «вознесен!».Столпотворению причини содержательных мужчинпредпочитая треск лучини мышеловки сон.С весны не топлено, и мнев заплесневелой тишинебыстрей закутаться в кашне,чем сердце обнажить.Ни своенравный педагог,ни группа ангелов, ни Бог,перешагнув через порогнас не научат жить.август – сентябрь 1965
Курс акций
О как мне мил кольцеобразный дым!Отсутствие заботы, власти.Какое поощренье грусти.Я полюбил свой деревянный дом.Закат ласкает табуретку, печь,зажавшие окурок пальцы.И синий дым нанизывает кольцана яркий безымянный луч.За что нас любят? За богатство, заглаза и за избыток мощи.А
я люблю безжизненные вещиза кружевные очертанья их.Одушевленный мир не мой кумир.Недвижимость – она ничем не хуже.Особенно, когда она похожана движимость.Не правда ли, Амур,когда табачный дым вступает в брак,барак приобретает сходство с храмом.Но не понять невесте в платье скромном,куда стремится будущий супруг.август – сентябрь 1965
Одной поэтессе
Я заражен нормальным классицизмом.А вы, мой друг, заражены сарказмом.Конечно, просто сделаться капризным,по ведомству акцизному служа.К тому ж, вы звали этот век железным.Но я не думал, говоря о разном,что, зараженный классицизмом трезвым,я сам гулял по острию ножа.Теперь конец моей и вашей дружбе.Зато – начало многолетней тяжбе.Теперь и вам продвинуться по службемешает Бахус, но никто другой.Я оставляю эту ниву тем же,каким взошел я на нее. Но так жея затвердел, как Геркуланум в пемзе.И я для вас не шевельну рукой.Оставим счеты. Я давно в неволе.Картофель ем и сплю на сеновале.Могу прибавить, что теперь на вореуже не шапка – лысина горит.Я эпигон и попугай. Не вы лижизнь попугая от себя скрывали?Когда мне вышли от закона «вилы»,я вашим прорицаньем был согрет.Служенье Муз чего-то там не терпит.Зато само обычно так торопит,что по рукам бежит священный трепет,и несомненна близость Божества.Один певец подготовляет рапорт,другой рождает приглушенный ропот,а третий знает, что он сам – лишь рупор,и он срывает все цветы родства.И скажет смерть, что не поспеть сарказмуза силой жизни. Проницая призму,способен он лишь увеличить плазму.Ему, увы, не озарить ядра.И вот, столь долго состоя при Музах,я отдал предпочтенье классицизму,хоть я и мог, как старец в Сиракузах,взирать на мир из глубины ведра.Оставим счеты. Вероятно, слабость.Я, предвкушая ваш сарказм и радость,в своей глуши благословляю разность:жужжанье ослепительной осыв простой ромашке вызывает робость.Я сознаю, что предо мною пропасть.И крутится сознание, как лопастьвокруг своей негнущейся оси.Сапожник строит сапоги. Пирожниксооружает крендель. Чернокнижниклистает толстый фолиант. А грешникусугубляет, что ни день, грехи.Влекут дельфины по волнам треножник,и Аполлон обозревает ближних -в конечном счете, безгранично внешних.Шумят леса, и небеса глухи.Уж скоро осень. Школьные тетрадилежат в портфелях. Чаровницы, вродевас, по утрам укладывают прядив большой пучок, готовясь к холодам.Я вспоминаю эпизод в Тавриде,наш обоюдный интерес к природе,всегда в ее дикорастущем виде,и удивляюсь, и грущу, мадам.август – сентябрь 1965, Норенская
Я есть антифашист и антифауст.Их либе жизнь и обожаю хаос.Их бин хотеть, геноссе официрен,дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.
II
Но подчиняясь польской пропаганде,он в Кракове грустил о фатерланде,мечтал о философском диамантеи сомневался в собственном таланте.Он поднимал платочки женщин с пола.Он горячился по вопросам пола.Играл в команде факультета в поло.Он изучал картежный катехизиси познавал картезианства сладость.Потом полез в артезианский кладезьэгоцентризма. Боевая хитрость,которой отличался Клаузевиц,была ему, должно быть, незнакома,поскольку фатер был краснодеревец.Цумбайшпиль, бушевала глаукома,чума, холера унд туберкулезен.Он защищался шварце папиросен.Его влекли цыгане или мавры.Потом он был помазан в бакалавры.Потом снискал лиценциата лаврыи пел студентам: «Кембрий... динозавры...»Немецкий человек. Немецкий ум.Тем более, когито эрго сум.Германия, конечно, юбер аллес.(В ушах звучит знакомый венский вальс.)Он с Краковом простился без надрываи покатил на дрожках торопливоза кафедрой и честной кружкой пива.
43
Краткий немецко-русский словарь к стихотворению; указаны также не немецкие слова и выражения. – С. В.
a ganze – (искаж.), здесь: больша'я (срочность)abgemacht – решеноalles – всеcher – дорогой (франц.)cogito, ergo sum – я мыслю, значит, я существую (лат.)das ist ganze – это целаяdas Wasser – водаdem Zeit – времени (искаж.)der grosse – большойder Weg zurueck – обратный путьdie Kunst – искусствоDog – собака (англ.)Donnerwetter – черт возьми (устар. проклятие)eine kleine – маленькаяFraeulein – девушкаFruestueck – завтракgehabt – имеетGenosse – товарищGott strafe England – Боже, покарай Англиюgrosser Dichter – великий поэтgute Nacht, meine liebe Herren – спокойной ночи, господаich (bin) – я (есть)ich liebe – я люблюja – даjawohl – да, ладноjuedisch – еврейскийmacht – делаетMatrosen – матросыnein gehabt – не имеет (искаж.)nichts – ничегоOfizieren – офицерыschlafen – спатьschwarze – черныеSeptember – сентябрьspazieren – прогуливатьсяSprache – язык (речь)ueber alles – превыше всегоund – иVater – отецVaterland – отечествоveni, vidi, vici – пришел, увидел, победил (лат.)«Voelkisch Beobachter» – немецкая газета «Народное обозрение»was ist das – что' этоzum Faust – к Фаустуzum Beispiel – например