Собрание сочиннений Яна Ларри. Том первый
Шрифт:
Пять дней гонялась конница за отрядом Степана и на пятый день прижала его к берегу Днестра. Уже немного осталось и до берега, когда неожиданно навстречу вылетело несколько румынских сотен.
Вздрогнули повстанцы… Растерялись… Холодные глаза, пустые и страшные глаза смерти, скакавшей за ними пятый день, заглянули, дрожа, в повстанческие сердца… Куда?..
А позади волчьей стаей приближалась конница, и уже блестели на солнце румынские сабли.
— Куда?..
Повернулся Степан к повстанцам, выхватил саблю, крикнул:
— За свободную Молдавию!.. Спасение только на том
Пригнулись повстанцы на лошадях. Огненной бурей врезались в румынские сотни и, устилая свой путь трупами, прорвались к Днестру. Еще минута, и остатки повстанцев, схватившись руками за гривы, плыли к красным берегам.
ЗАГАДКА ПРОСТОЙ ВОДЫ
Все, о чем здесь рассказано, произошло в США в 1926 году. Специальная комиссия Морского штаба военно-морских сил США расследовала в свое время этот совершенно исключительный, более всего похожий на сказку случай и вынесла следующее решение: «Отказываясь объяснить сущность и принцип действия поразившего всех изобретения, комиссия удостоверяет правильность почти всех сообщений американской печати об этом величайшем открытии XX века. Опыты были поставлены в присутствии авторитетных представителей — офицеров морского штаба — и дали совершенно поразительные результаты, однако странное поведение изобретателя заставило морской штаб отнестись к нему с некоторой долей осторожности. Когда же было вынесено решение приобрести патент и когда чек на два миллиона долларов был уже подписан, изобретатель неожиданно исчез. Все поиски его оказались безрезультатными».
Итак, основа рассказа — истинное происшествие, но имена действующих лиц я заменил вымышленными именами. Честно признаюсь также и в том, что конец этой таинственной истории является только моей собственной догадкой, которая мне кажется единственно возможной и вполне естественной в условиях «жизни» капиталистического мира.
— Но это же абсурд.
— Простите, сэр, вы, очевидно, не поняли меня: я хотел бы…
— Будем откровенны: вы считаете меня идиотом?
— Странно, сэр. Я, кажется…
— Довольно, мистер… мистер…
— Григсон, сэр. Но я…
— Сознайтесь, мистер Григсон, вы явились ко мне прямо из ресторана?
— Сэр, я не употребляю спиртных напитков.
— Не обижайтесь, пожалуйста, но у вас такой возбужденный вид… Может быть, завтра? Что-о? Вы не могли бы зайти ко мне в это же время завтра?
— Сэр, вы считаете меня пьяным или сумасшедшим. Это очень обидно. Однако смею вас уверить, я совершенно трезв. Что же касается моих умственных способностей, то вам никто не мешает вызвать психиатра и освидетельствовать меня. Меня это не обидит.
— Но почему бы нам не возобновить этот разговор завтра, мистер Гринблат?
— Григсон, сэр.
— Хорошо, мистер Григсон. Так что вы скажете о нашей беседе завтра?
— Нет, сэр. Это невозможно. Завтра я буду вынужден передать свое изобретение, ну… допустим, Японии. Вам было бы приятно увидеть мое изобретение в руках японцев? Я хочу продемонстрировать свое открытие сегодня. Сейчас же. Не позже как через два-три часа. Во всяком случае,
— Скажу откровенно, мистер Гринфельд…
— Григсон, сэр.
— Мистер Григсон, что ваша настойчивость производит на меня… э… э… некоторое… э… э… впечатление…
— Неблагоприятное? Не стесняйтесь, сэр.
— Да… Все это очень… очень…
— Подозрительно? Не правда ли?
— Ну-у…
— Сэр, вы рискуете пятью долларами и только…
Седой генерал внимательно осмотрел мистера Григсона с ног до головы. Это был бледный юноша, ничем не примечательный, похожий на миллионы американских юнцов. Скромный синий костюм плотно обтягивал его худощавую фигуру. Черный галстук оттенял ослепительную белизну слегка накрахмаленного белья. Юноша сидел в кожаном кресле, сжимая длинными, худыми пальцами фетровую шляпу. У ног его стоял небольшой черный чемоданчик.
Генерал с досадой взглянул на ручные часы и порывисто встал.
Григсон схватил чемодан. Никелированные застежки сверкнули на солнце.
— Вы торопитесь, сэр? — спросил он, поднимаясь.
— Да…
— Вы больше ничего не скажете мне?
Генерал нахмурился. Рука его потянулась к эмалированной груше, подвешенной к настольной лампе. Где-то за стеной приглушенно задребезжал звонок. Генерал забарабанил пальцами по столу, наблюдая исподлобья за юношей.
— До свиданья, — сказал Григсон, бледнея.
Тяжело вздохнув, он нахлобучил шляпу и решительно шагнул к дверям.
— Постойте!
Григсон оглянулся.
— Хорошо, — сказал генерал, вытаскивая из кармана бумажник, — вот вам пять долларов. Через два часа мы ждем вас в лаборатории верфи.
— Меня пропустят?
— Вы скажете свою фамилию. Вас проводят.
— Прекрасно, сэр… — весело сказал Григсон, — я не заставлю ожидать себя. О, вы не раскаетесь.
Юноша вышел.
Лишь только за ним захлопнулась дверь, как в кабинет бесшумно вошел коренастый человек в форме морского офицера.
— Вот что, — быстро сказал генерал, — я хочу знать, куда пойдет это молодчик, который только что вышел от меня, что он будет делать и… Вы поняли меня? Через два часа я буду в лаборатории верфи. Надеюсь, к этому времени вы справитесь с моим поручением?
Морской офицер молча поклонился.
— Все! — сказал генерал.
Огромные окна военной испытательной лаборатории открыты настежь. Из окон видны приземистые серые здания, около которых неподвижно стоят часовые. Весь двор залит солнечным светом. Веселые зайчики прыгают на стеклах окон, слепят глаза. Часовые переступают с ноги на ногу, и тогда ножи, примкнутые к винтовкам, вспыхивают, как молния.
Асфальтированная, безукоризненно чистая площадка спускается широкими уступами к темной воде канала. Серые гранитные стены отбрасывают холодные тени на воду. Она покрыта жирными пятнами мазута, густо усеяна окурками папирос, оранжевыми апельсиновыми корками, желтыми гнилыми бананами. Пустые консервные жестянки с рваными краями трутся с тихим скрежетом о борта военных катеров, выкрашенных в бледно-сиреневый цвет. За каналом, точно голый фантастический лес, поднимаются, загораживая небо, высокие стапеля и подъемные краны.